- Это не мое, - кивнув на второй кошель, сказал я Ждану.
- Я так и понял, - жрец слегка пожал плечами и поинтересовался: - Второй кошель, что побольше, тебе в кожевенной лавке подкинули?
- Да.
- Ну, тогда надо бы посмотреть, что в нем есть.
- Наверное, ты прав Ждан.
Мои пальцы распутали завязку, и я вытряхнул на кровать семь золотых кругляшей. Взял один. Рассмотрел аверс и реверс. Ничего. Есть еле видимый профиль какого-то горбоносого мужика и все. На другой монете тоже самое, а на остальных и того нет. Что за монеты, непонятно. Попросил помощи у волхва, и он сказал, что это римские деньги, которые еще имеют хождение по Европе, но размениваются по весу.
- И что мне теперь с этими монетами делать? - ссыпая их обратно в кошель, произнес я.
- Себе оставь, - вынимая из своей сумки чистое полотенце, ответил волхв. - Ты за них едва не пострадал, и теперь это твое. Считай, что трофей.
- А сколько это будет на серебро?
- Размен обычно десять к одному, так что сам считай.
Монеты весили грамм семьдесят, не меньше, и выходило, что я стал богаче на три с половиной новгородских гривны. Неплохо, учитывая, что я в этом времени немногим более месяца.
Кошель упал на дно моей поклажи. После чего мы отправились в жарко натопленную баньку, полутемное помещение позади постоялого двора, обмылись, а затем вернулись обратно. В комнате нас уже ожидал Сивер. Из баклажки, которую мне дал Ждан, я выпил горькой травяной настойки, которая придала мне сил, и наша троица спустилась вниз.
На ужин у нас было то же самое, что и у викингов. Кстати, они уже поели и, оставаясь в зале, пили медовуху и слушали своего сказителя, который опять таки, совершенно не был похож на скальда, каким его представляли в двадцать первом веке. Толстый и приземистый крепыш с длинными сальными волосами лет сорока, которой в одной руке держал тяжелую деревянную кружку с хмельным напитком, а в другой жареную гусиную ногу, и что-то бубнил. Его никто особо не слушал, и мы, естественно, тоже, ибо я шведский язык не знал, а мои спутники являлись образцом невозмутимости. Так что мы сели, скушали приправленную топленым свиным жиром кашу, а потом заказали местной сладковатой бражки-медовухи и жрец с витязем замерли в ожидании. К тому времени скальд замолчал и сел где-то в уголке. В зале стало тихо и скучно, и я подумал о том, что надо идти спать. Но началось кое-что интересное, и я остался.
Сверху спустился вожак северян Хунди из Мунсе, средних лет приземистый рыжеволосый бородач в застиранном суконном полукафтане на голое тело и кожаных штанах, которые были перепоясаны красивым кожаным ремнем с серебряными вставками, а на нем в ножнах висели прямой меч и широкий кинжал. Он остановился перед нашим столом. Сивер поднялся и замер, после чего в помещении моментально воцарилась тишина. Витязь и ярл стали меряться взглядами, а потом одновременно заулыбались, со смехом обнялись и швед сел напротив меня.