Вечер пошел своим чередом, и у нас за столом началось оживленное общение. Сивер разговаривал с Хунди, а мы с волхвом их слушали и мотали на подкорку головного мозга все, что говорил ярл, который с виду был простак, но это только с виду. Глаза у него были, словно два стальных кинжала. Улыбка на устах будто приклеена. Ну, а правая ладонь все время находилась на рукояти кинжала, которым он был готов в любой момент воспользоваться. Плюс ко всему этому он прекрасно говорил на поморянском диалекте славянского языка, по крайней мере, разницу между говором Сивера, Ждана и его я не уловил, и все о чем он рассказывал, понимал достаточно легко. Однако перехожу к беседе, которая дала мне очередную порцию информации об окружающем мире, а затем натолкнула на одну мысль, которая через год преобразовалась в действие.
Приветствия быстро подошли к концу, и Сивер представил меня ярлу. Затем воины немного выпили и вспомнили свою последнюю встречу, пять лет назад в Новгороде, где они и, насколько я понял, Ждан, находились по делам. После чего витязь спросил Фремсинета:
- Если не секрет, что ты здесь делаешь?
Ярл продолжал улыбаться. Однако, прислушавшись к его эмоциям, я вздрогнул, потому в душе этого человека бушевала буря из множества самых противоречивых чувств. Там было горе, злоба, обида, негодование и бессилие, и невольно я перестал сканировать вождя северян и сосредоточился исключительно на том, что слушал его.
- Ты хочешь знать, что я здесь делаю? - понизив голос до полушепота, переспросил ярл и оглядел своих людей, многие из которых, как мне показалось, смотрели на него со злобой. - Хм! Я жду попутного ветра судьбы и надеюсь на то, что мои воины не насадят меня на меч.
- А если конкретней и точнее?
- Можно. - Фремсинет приложился к кружке и начал: - Сначала не было ничего кроме мировой бездны Гинунгагап, где очень холодно. Настолько, что на ее стенах стал появляться иней, и из него родилось первое живое существо - инеистый великан Имир...
- Не хочешь говорить, - перебил шведа Сивер, - и не надо. Я тебя спросил о причинах твоего появления на земле лютичей, а ты мне начинаешь про сотворение мира рассказывать. Не стоит, а то знаю я тебя, до утра будешь про богов говорить, да про своих великих предков Инглингов и их подвиги, а к сути мы так и не приблизимся.
- Ладно-ладно, - ярл слегка взмахнул правой ладонью. - Начну с более близкого периода. Сорок пять лет назад конунг Швеции Инге Первый из династии Стенкелей помешался на вере в Христа, стал строить храмы и насильно крестить людей. Нашим дедам и отцам это не понравилось, и тогда люди собрались на тинг