Липатов добрался до отведенной ему избы, рухнул на застеленные чистым бельем полати, стараясь не думать о том, что кто-то тут раньше спал до него, и этот кто-то сейчас покоится на дне братской могилы.
Пусть мертвые стерегут покой живых.
Ему вдруг вспомнился рассказ деда-фронтовика, прошедшего всю войну от звонка до звонка. Однажды после боя его подразделение в почти абсолютной темноте расположилось на ночлег. Утром, когда все проснулись, выяснилось, что спали солдаты прямиком на старом заброшенном кладбище.
– И никогда раньше я не спал так тихо и спокойно, – добавил в конце дед.
В избе действительно стояла тишина как на кладбище. Бойцы отмахали не один десяток километров, перед тем как вступить в схватку с монстрами и похоронить их жертв, и потому, намаявшись, спали мертвецким сном.
Андрей сомкнул веки и сразу отрубился.
Рано утром, почти на рассвете, его разбудило осторожное касание чьей-то руки. Липатов открыл глаза и увидел силуэт одного из бойцов спецгруппы.
– Вставай, – велел тот.
Удивительно, но за эту ночь Андрей и впрямь сумел выспаться и набраться сил. Должно быть, давно не чувствовал себя в такой безопасности, вот и расслабился.
На столе был нехитрый завтрак. Порезанный на куски ржаной хлеб, яйца, сваренные вкрутую, курица и картошка в черном от сажи чугунке, недавно вытащенном из печки. Лежали пучки свеженадерганного зеленого лука, несколько крупных долек чеснока.
Бойцы по старой солдатской привычке наедались впрок. Никто не мог с уверенностью сказать, где и как они будут обедать, да и будут ли вообще. Солдатское ремесло не позволяло с уверенностью заглядывать в будущее, особенно в таких деликатных материях, как пища или жизнь.
Андрей поддался общему порыву и после посещения отдельно стоящей деревянной будки с затейливым вырезом в виде сердечка на двери вымыл руки с душистым мылом и присел за стол.
– Это твоя пайка. Наворачивай. – Сухощавый боец, уже в возрасте, придвинул ему несколько яиц, куриную ножку и три крупные картофелины.
– Спасибо, – поблагодарил Андрей. – Слушай, мы ведь так и не познакомились. Я Липатов Андрей.
– Ну а меня зови старшиной, – сказал сухощавый, и Липатов понял, что продолжения разговора не будет.
Чай они пили из настоящего самовара, пахнувшего угольками и шишками. Андрей даже не знал, что есть на свете такое блаженство – пить ароматный травяной чай, приятным теплом растекавшийся по стенкам желудка.
В такие минуты Липатов был готов принять и даже полюбить этот мир, но потом вынырнул из грез в суровую действительность. Их ждало болото. Топь.