– Давай, – мотнул он головой в сторону мужика, протягивая оружие Мажору.
– Чего, товарищ капитан? – не сразу сообразил Андрей.
– Давай! – с нажимом произнес комитетчик.
И тут до Липатова дошло, чего от него хотят.
«Твою мать!!!» – мысленно выругался Андрей.
К такому повороту он был не готов.
– Не надо!!! – взвизгнул пленный и задергался что есть силы.
Старшина ударил его ребром ладони по шее. Крик оборвался, однако пленный был жив, он продолжал шумно и тяжело дышать.
Липатов прекрасно понимал, что это экзамен. Страшный, но необходимый. Если не сдаст, то его отбракуют. Хорошо, коли отпустят, а то могут и как этого…
Содрогнулся, почувствовав в своей ладони удобную рукоятку. С трудом сглотнув, приблизился к пленному. Натолкнулся на его полные ужаса мутные глаза, вытаращенные, круглые… Ему ладонью зажали рот, но он все равно выл – дико, отчаянно. Его мордатая физиономия стала багровой.
«Это не страшно… – твердил Андрей себе. – Раз, и все. Куда бить? В сердце, конечно, чтоб не мучился. А где сердце – посредине или слева?.. Господи!!! Почему я должен это делать???»
Капитан толкнул его в спину:
– Давай! Не тяни!
– Ы-ы-ы!!! – завыл Андрей, рванулся к пленнику и сильно ударил его ножом в грудь.
И сразу пришло удивление: лезвие даже не почувствовало преграды. Клинок исчез и вынырнул вновь. Ни капли крови на нем не было.
Пленный засучил ногами, лицо его мгновенно побледнело, стало белым, потом проявилась синева, но он еще жил и слабо дергался.
– Плохо, Мажор! Плохо! Добей! – жестко и грозно потребовал капитан.
Андрей опять ударил и снова не почувствовал преграды. Отдернув руку, он отступил на шаг и смотрел, как затухает чужая жизнь, чувствуя на каком-то астральном уровне, как закрепощается тяжелым грехом его душа.
Когда он убивал из автомата, такого не было. Когда размозжил голову Ахмеду – тоже не почувствовал ничего. А это убийство… оно было каким-то неправильным, что ли, хотя жертва и получила по заслугам.
Спецназовцы отпустили пленного, он откинулся на спину, мелко вздрагивая в агонии, но вот прекратилась и она.
Рот приоткрылся, обнажив желтые неровные зубы. Заострившийся нос на синюшном лице торчал как-то по-особенному, а глаза бессмысленно смотрели в потолок.
Офицер забрал нож и спокойно вытер лезвие о куртку убитого.
Андрей почувствовал приступ тошноты, но невероятным усилием воли сдержался, поймав оценивающий беспощадный взгляд комитетчика.
Капитан снова приблизился. Он удовлетворенно похлопал Липатова по плечу. Ничего не сказал. Старшина протянул свою фляжку, комитетчик сунул ее в безвольную руку Андрея, в которой еще мгновение назад был нож.