— Хорошо. Я ухожу и оставляю их на тебя. Будем считать, что так я искупаю свою вину.
Сделав глубокий вдох, Дана бросилась в бой.
— Миссис Уильямс, такое искупление никому не нужно. Вы снова рассорите нас, как и десять лет назад.
На лице Глэдис отразилось изумление, словно такое ей и в голову не приходило.
— Когда-то, — продолжала Дана, — вы назвали меня «испорченной богатенькой дрянью, которая думает только о себе».
Глэдис укоризненно покачала головой, как бы говоря: «К чему ворошить прошлое — ведь я извинилась». Но Дана не собиралась отступать. На этот раз она не позволит матери Кейна все повернуть по-своему!
— Так вот, я и сейчас думаю о себе. Вы полагаете, Джессика скажет мне спасибо, если я лишу ее бабушки, которая заботилась о ней с рождения?
— У нее будешь ты, — возразила Глэдис.
— А Кейн? Что скажет он, если из-за меня вы уйдете в пансион?
Глэдис молча смотрела на нее, не зная, что ответить.
— Он решит, что я выжила вас из дому. Ваша жертва вызовет в нем чувство вины и посеет раздор между нами. Может быть, подсознательно вы этого и хотите, миссис Уильямс?
— Нет! — в неподдельном ужасе воскликнула Глэдис. — Клянусь, нет!
— Тогда попробуйте жить со мной, — настойчиво продолжала Дана. — Не смотрите на меня как на врага — постарайтесь узнать и понять меня, как я постараюсь понять вас. Бегство ничего не решает. Вот урок, который я усвоила за десять лет.
— Прости! Прости за то, что я сделала с тобой… с вами…
— Если вы действительно об этом сожалеете, — сказала Дана, не позволяя себе поддаваться жалости, — если хотите исправить содеянное вами зло, останьтесь и помогите нам. Чего вы добьетесь своим «благородным жестом»? Не лучше ли остаться и примириться со мной? Ради Кейна. Ради Джессики. Неужели я вам настолько отвратительна и вы не можете даже представить, что мы станем подругами?
— Подругами? Ты хочешь… дружбы? — Видимо, Глэдис ожидала чего угодно, но только не этого.
— Почему бы и нет? Ведь мы с вами любим одних и тех же людей? По-моему, для дружбы этого достаточно.
За дверью послышались голоса Кейна и Джессики.
— Подумайте об этом, миссис Уильямс, — торопливо проговорила Дана. — И, если вам и вправду дорого счастье сына, послушайтесь моего совета. Ради нас всех.