— Что такое? — спросил Вениамин Леви.
— Ах, вспомнила! Вчера вечером, в опере, позади нас было произнесено это имя, и я поняла, что оно относилось к господину, сидевшему в одной из лож. Я даже обратила внимание на него, полагаю, что Ванесса тоже должна была его заметить.
— Прекрасно, прекрасно, — и банкир, как всегда, от удовольствия потер руку. Он знал, что девушка вся во власти романтических понятий, и мог, если понадобится, воспользоваться этим.
Они завтракали в столовой, обставленной во вкусе первых лет царствования королевы Виктории. Дом со всей обстановкой был куплен у опекунов одного несовершеннолетнего богача и служил ему уже в течение 20 лет. В душе Вениамин Леви восхищался этим стилем. У Ванессы никогда не было по-настоящему красивого дома — этот казался ей некрасивым и скучным, но она посещала дворцы Флоренции и Венеции, множество музеев, и ее прирожденный вкус развился, стал изысканным.
— Красавица, настоящая красавица, — думал отец, глядя на нее. Каждая линия ее тела была совершенна, голова посажена, как у юной Дианы, прелестная женственность, а не современная мальчишеская угловатость, сквозила в каждом движении стройной фигуры. Вениамин Леви сам был утонченной натурой, а мать Ванессы в свое время считали самой красивой и очаровательной девушкой в Риме. Когда они кончили завтрак, поданный чопорными служанками, отец предложил Ванессе следовать за ним в его личную гостиную. Здесь он совершенно просто сообщил дочери, что выбрал ей мужа, — сегодня вечером она его увидит.
Прекрасные глаза Ванессы широко раскрылись, и лицо побледнело, но она не сказала ни слова. Леви почти всегда понимал мысли человека, с которым говорил, — и теперь знал, что в воображение девушки вошел новый фактор и его нужно связать с впечатлениями прошлого вечера.
— Кажется, он видел тебя вчера в опере, дитя мое, — сказал он, — и сегодня просил у меня твоей руки.
Кровь прилила к ее бледным щекам.
— Как его имя, папа?
— Лорд Сент-Остель.
Краска на ее лице стала ярче, дыхание участилось.
— И он просил, чтобы я вышла за него замуж? — ее глаза сияли как звезды. — И вы действительно хотите этого, папа? Но ведь он должен был видеть меня часто и прежде, хотя я и не знала об этом? Я читала, что англичане женятся только по любви.
Теперь ее щеки пылали, как розы в полном цвету, — ведь она осмелилась говорить отцу о любви, о такой запрещенной вещи!
— Все это глупости, дорогая, среди аристократии браки здесь устраиваются так же, как и в других странах, твой брак тоже устроен, но, вероятно, вчерашняя опера повлияла на быстроту решения.