Ведьма поджала губы, Жох твердо встретил ее взгляд. Щура не выдержала первой. Я ощутила, как на меня опускается липкий сумеречный полог.
— До полуночи чтоб вернулась, дольше волшба держаться не будет.
— Успеем, — кивнул человек-гора и, приобняв меня за плечи, увлек прочь.
— И кого я изображаю? — послушно семенила я к выходу со двора.
— Девку продажную, — усмехнулся Жох. — Кто еще с таким мужиком, как я, по городу шататься будет?
Признав разумность такой маскировки, я попыталась придать своей походке некую величавость и плавную чувственность, запнулась о первую же неровность и упала, больно ушибив коленку.
— Ты страшная и потасканная, — пояснил разбойник, вытаскивая меня за шкирку из грязи. — Можешь как угодно ходить, все равно все решат, что ты под хмельком.
— А на какое дело собираемся? — плюнув на лицедейство, припустила я за Жохом, приподняв воображаемый подол. — Я тебе зачем понадобилась?
— Там поймешь.
Мы шли вдоль реки, оставляя позади воровскую слободку. Разруха и запустение как по волшебству сменились аккуратными бревенчатыми домиками с частоколами и нарядными занавесками в чистых окнах. Даже запах стоячей воды, который преследовал меня все эти дни, перестал забивать ноздри. Немногочисленные прохожие не обращали на нас ровно никакого внимания. Мы углубились в жилой квартал и, миновав два или три перекрестья, оказались перед высоким дощатым забором. Жох уверенно постучал в калитку, украшенную по периметру орнаментом из листьев клевера. Щелкнул засов, выскакивая из пазов, и разбойник первым вошел внутрь. Квадратный дворик, посыпанный желтоватым речным песком, мощеная дорожка, крыльцо с резными балясинами. Нас никто не встречал. С опозданием я догадалась, что калитка открывалась изнутри хозяйственным заклинанием.
Разбойник толкнул незапертую дверь:
— Заходи, гостьей будешь.
Я послушно юркнула в дом и будто переступила невидимую границу, отделяющую две реальности. Зал был огромен. Эхо моих шагов, отлетая от мраморного пола, уносилось вдаль — туда, где ждала меня неподвижная, закутанная в черный вещунский плащ фигура. Я испуганно обернулась к провожатому:
— Ты куда меня привел?
Жоха рядом не оказалось, впрочем, как и двери, через которую я только что вошла.
— Он не может ответить, — раздался змеиный шепот. — Ему запрещено сюда являться.
Пока я вертелась волчком, пытаясь высмотреть хоть какой-то путь к отступлению, вещун неотвратимо приближался. Или это я, влекомая темной силой чужой волшбы, притягивалась к нему?
— Ну вот мы и встретились, девочка.
И тут я узнала этот голос, как наяву ощутив легкий аромат мускуса и почувствовав ветер на коже. Трисветлый! Именно его беседу с Хумэнь я невольно подслушала в лесу пару дней назад.