— «Локхид»! — восторженно воскликнул парень в пестрой рубашке.
— «Спитфайер», — поправил кто-то.
— Жаль, не «мессершмитт»… — парень бросил на стол деньги и вышел.
Человек в темном костюме задумчиво посмотрел ему вслед…
1
Гулко бьется сердце. Темнота. Комок тошноты у горла. Я сижу на узкой жесткой койке. Сильно качает. Пахнет сыростью. Отдергиваю штору светомаскировки. За круглым иллюминатором тусклый рассвет. Проступают очертания тесной каюты. Верхняя койка пуста. Мой сосед штурман Иенсен на вахте. Значит, он ничего не слышал. Проклятый кошмар! Снова я проснулся от него. Каждый раз одно и то же…
…Над степью беззвучно летят грязно-серые самолеты с черными крестами на хвостах. Они летят не торопясь, спокойно выглядывая цель.
Один из них нависает надо мной. Помедлив мгновение, бросается вниз, и сразу исчезает тишина. Все ближе нарастающий вой. Тело тщетно пытается уйти в землю. От самолета отделяется черная капля. Она неудержимо приближается. Нет сил пошевелиться, отвести взгляд. Черный овал закрывает весь мир. Из груди вырывается отчаянный немой крик…
Я открыл иллюминатор. В каюту ворвался холодный воздух. Тошнота отступила. Закутавшись в одеяло, откинулся к стенке. Прикрыл глаза. И тут же вновь встала выжженная степь у переправы, вспененный взрывами Дон и надвигающаяся армада грязно-серых «юнкерсов»…
Где теперь моя третья стрелковая? Я не имел никаких вестей от ребят уже несколько месяцев — с того самого дня, когда меня после выздоровления от контузии неожиданно вызвали в штаб и приказали отправляться в Москву для подготовки к заграничной командировке…
Я закурил «Кемел». Никак не могу привыкнуть к этим легким сигаретам после солдатской махорки. Заснуть уже не удастся.
Послышалась боцманская дудка. Потом — топот ног. Начинался новый день. Я поднялся. Надо было проверить груз. В трюме «Святого Олафа» — старого норвежского транспорта — тщательно принайтовлены драгоценные станки. Я должен доставить их из Лондона на авиационный завод, где работал до войны. Завод теперь на Урале. Мои товарищи по командировке уже, наверное, вернулись на Родину: как-то трудно сейчас сказать — домой. А на мою долю выпала неожиданная морская прогулка. Холодное море, погашенные огни, тревожные сигналы эсминцев конвоя…
Сверху донеслась музыка. Неожиданная на корабле, но я уже успел привыкнуть к ней за время пути. Песня Сольвейг. Когда в апреле сорокового года гитлеровцы захватили Норвегию, «Святой Олаф» случайно оказался в канадском порту. Теперь он плавал под английским флагом, но почти вся команда по-прежнему состояла из норвежцев, и капитан Сельмер Дигирнес на подъем флага вместо «Правь, Британия, морями…» упорно ставил пластинку Грига.