— А это что такое, — показал он на крохотные одежки, разбросанные по столу. Ты что в детство вдарилась, куклы играть собралась?
— Глупый ты муженек, сам говорил что полна горница детей будет, а теперь глупые вопросы задаешь.
— Эх — ма жена моя, какие наши годы, раз сказал, значит все это сбудется, — от избытков чувств муж отбил несколько тактов чечетки, даже хотел сделать стойку на руках, но передумал, давно не тренировался.
Отставной капитан шел на свой первый свой школьный урок, волнуясь как мальчишка. Сегодня впервые за много лет он надел свою офицерскую форму, затянулся в скрипучую портупею, до блеска надраил сапоги. Отвык от этого и потому чувствовал себя в форме неуютно. Когда вместе с директором школы подходил к двери десятого класса подумал, что уж чего-чего, а вопросов к нему у школьников будет больше чем достаточно. Но ошибся.
Сообщение директора о новом военруке класс встретил внешне равнодушно.
Вопрос был один — на долго ли в школу.
— Хочу здесь жить долго и работать не меньше, — просто без пафоса сказал он. Ответ ребятам понравился. В глазах у многих он заметил интерес.
Но что-то сдерживало школьников. Они молча ждали, когда он начнет урок. Директор вышел, и, словно по мановению волшебной палочки класс преобразился. Вопросы посыпались словно из рога изобилия, самые разные, но на каждый военрук находил свой единственный ответ.
— Сработаемся, — просто но дружески сказал он ребятам в конце урока.
Так началась его новая жизнь и хлопотливая работа.
Через год отец и сын уже вместе ходили в школу, отец в старшие классы, сын в первый.
Однажды Аркадий зашел за Сашкой в кабинет учителя рисования чудного старичка, которого и взрослые и дети называли почему-то Калинычем, может быть потому, что своим невысоким ростом, худощавой фигурой, за бородкой клинышком чем-то напоминая Всесоюзного старосту, а может быть и по другой причине, кто его знает. Там сын дожидался пока он закончит занятие со старшеклассниками. От нечего делать Сашка лепил что-то из пластилина, напевая себе под нос бравурную мелодию. Рядом с ним сидел Калиныч и тоже что-то лепил. Подойдя поближе Аркадий увидел, что те ваяют солдатиков.
— Что опять войну затеваешь? — шутливо начал отец, обращаясь к сыну.
— А что, молодой человек, — отозвался Калиныч, — присоединяйтесь к нам.
— Хорошо, если хотите я слеплю вам генерала с большими усами, он обмакнул руки в чашку с водой, размял комок пластилина и начал усердно лепить. Долго пришлось попотеть прежде чем из безобразного комка показались сначала треуголка, потом голова с длиннющими усами, которые пришлось подпереть спичками, затем крепкий и ладный торс, который опирался на широко расставленные ноги в ботфортах.