С момента взрыва не прошло и десяти минут, а колонна уже вытягивалась и, медленно набирая скорость, входила в «зеленку». Дорога, вынырнув из ущелья, вышла на простор зажатой с двух сторон хребтами равнины.
Справа и слева от шоссе, насколько хватало взгляда, раскинулись поля, на которых только-только начинала колоситься пшеница — главное богатство этого горного края. Далеко впереди, залезая уступами в горы, приютился кишлак. Наш путь проходил через селение по кривой и узкой улочке, зажатой высокими глинобитными стенками. Несмотря на то, что утреннее солнце уже поднялось из-за гор и залило долину теплым, золотистым светом, над кишлаком не было видно обычной в это время дымной синевы. Все там словно вымерло, только глухие стены дувалов, окружающие селение по периметру, смотрели на нас выжидающе и угрюмо.
— «Протоны», «Протоны»!.. — послышался в наушниках спокойный голос командира. — Как там обстановка в окрестностях кишлака? — вертолеты, курсирующие над нами, внезапно изменили направление полета и начали кружить над подозрительно замершим кишлаком.
— «Чайка», я «Протон»! — послышался голос командира звена. — От перевала до перевала чисто.
— Понял вас, спасибо. — И в эфире снова воцарилась звенящая тишина.
Десант готовился к бою, кто его знает, что ждет каждого из нас в этом угрюмом, чужом селении. Бойцы открыли боковые лючки и, выставив стволы автоматов наружу, закрепили оружие ремнями, чтобы не дергалось во время движения и особенно при стрельбе. Наводчик главного калибра впился глазами в окуляры прицела и, неторопливо вращая башню, осматривал окрестности.
Колонна двигалась с прежней скоростью, внешне там почти ничего не изменилось, только внутри каждой машины люди замерли в напряженном ожидании.
— «Чайка», я — «Тридцать восьмой», — послышался доклад командира разведвзвода старшего лейтенанта Александра Сапегина, возглавляющего передовое охранение.
— Прошел мазар, до кишлака около километра, ничего подозрительного не заметил.
— Внимательней, Иваныч, не торопись!
— Вас понял, продолжаю движение.
Передняя машина сбавила ход. Солнце начало безжалостно припекать, и вскоре броня уже не холодила ладонь, как полчаса назад, а нестерпимо жгла. В машине становилось душно и, чтобы хоть ненадолго охладить тело, бойцы приоткрыли люк.
Высоко над нами кружили два вертолета — наши глаза и основное прикрытие. Признаться, их ровный гул почему-то всегда вселял в нас уверенность в бою и надежду на скорую помощь, что бы ни случилось.
— «Чайка»! Я — «Тридцать восьмой»! Подхожу к околице, — доложил офицер. — Дорога чистая. — Организуй круговое наблюдение и вышли вперед саперов с собакой, — приказал майор.