БТР начал медленно пятится назад. Минут через десять мы все с облегчением вздохнули. К этому времени проводник очнулся, и соображал лучше. По пути к осажденному гарнизону сотрудники ХАД взяли в плен одного из полевых командиров, вместе со всеми его телохранителями. После очередного набега ночные труженики отдыхали и афганцам удалось взять их без единого выстрела еще тепленькими и сонными.
Наше появление в осажденном кишлаке было так неожиданно, что никто из душманов не успел пустить в дело оружие. Боевики, ошеломленные нашим внезапным появлением, беспрепятственно пропустили колонну к обороняющимся кооператорам.
Выгрузив продовольствие и боеприпасы, мы начали готовиться в обратную дорогу. Всем было ясно, что свободно пройти обратно, боевики нам не позволят.
Прорывались, поставив грузовики между бронетранспортерами. Попав под массированный автоматный и пулеметный огонь, душманы смешались, и, оставив свои позиции, разбежались кто куда.
Помня недавний конфуз с проводником, кишлаки решили обходить стороной, не стоило второй раз испытывать свое счастье. На равнине боевики не решились нападать на нас, так что к городу мы подходили победителями, забыв о всякой осторожности.
Связавшись по радиостанции с крепостью, я заказал старшине нашей группы, прапорщику Жене Сабирову шашлыки, и в предвкушении сытного обеда, поторопил водителя, чтобы тот увеличил скорость. Дважды повторять не пришлось, машина, выпустив клуб бензиновой гари, пошла ходче.
В это время послышалось завывание кого-то из пленных афганцев, находящихся на броне. Высунувшись из люка, я обернулся назад и увидел жуткую картину. Афганец из отряда самообороны, который участвовал в нашей совместной операции, бил автоматным магазином плененного накануне главаря по голове. Хадовец объяснил мне, что летом этот курбаши, таким же образом пытал попавшего к ним бойца. Так этот боец чудом сумел сбежать и теперь мстил своему обидчику.
Афганец, избивая главаря, приходил все в большую и большую ярость. Глаза его сузились в щелочки, рука с магазином совершала все большую и большую амплитуду, удары были все сильнее и сильнее. Все лицо курбаши было залито кровью, и вскоре он перестал стонать.
Я крикнул, чтобы боец прекратил избиение и в это время услышал близкий разрыв гранаты. В следующее мгновение какая-то неведомая сила буквально впихнула меня в люк. После этого я отчетливо услышал очереди из автоматов и одиночные выстрелы. Пули, чиркая по броне, визжа, рикошетом уносились в разные стороны. Я, оглянувшись назад, пересчитал солдат. В машине не было лишь наводчика АГС-17. Вместе с афганцами он сидел на броне. Мелькнула страшная мысль, что боец, застигнутый врасплох, поймал пулю.