Мальчик обнимал плюшевого белого кролика и медленно пятился назад, стараясь не споткнутся о разбросанные повсюду горы какого-то хлама. Здесь были и стаканы, и окурки, и остатки какого-то пирога недельной давности.
Ему было страшно... Ведь когда бабушка злилась, она всегда кричала и швыряла в него всем подряд. Пару раз даже попадала, а после последнего раза у него на лбу до сих пор была большая шишка. А вот сейчас снова... он едва успел увернуться от осколка некогда красивой вазы, и она только слегка поцарапала его щёку.
Мальчик повернулся к зеркалу, чтобы посмотреть насколько сильно бежит кровь...
Я оторопела, едва удерживая контакт. Нет, это не может быть правдой!
Из отражения в обшарпанной серебристой поверхности на стене на меня смотрел худой ребёнок лет пяти, светленький, с огромными синими глазами... и вертикальным зрачками в них. Одет он был в странного вида штанишки, которые давно пора было постирать, и рубашку из какой-то грубой ткани, с большой дыркой на левом боку... Босой... его маленькие ножки медленно ступали по грязному полу, то и дело натыкаясь на что-то колкое. Но он упорно продолжал пятится назад, надеясь, что в детской бабушка его не достанет...
Глупо. Его укрытие было слишком ненадёжным, и спустя какую-то минуту, эта пьяная женщина, которую он всегда считал своей единственной родственницей, единственной родной... завалилась и туда.
- Твой идиот-папаша совсем офигел! - кричала она на мальчика. - Мы уже месяц без гроша в кармане, а его всё нет! Он что, думает, я буду нянчится с его ублюдком бесплатно?! Отвечай! - крикнула она снова.
Мальчик вжался в спинку кровати, и уже хотел спрятаться под одеялом, но отчего-то передумал.
- Он заберёт меня... - проговорил малыш так тихо, что бабушка услышала его только чудом.
- Что?! Заберёт?! Да зачем ты сдался ему с такими корявыми глазками?! Хорошо хоть денег пока даёт, но ты знай... - она подошла ближе, и, наклонившись прямо к его лицу, злобно рассмеялась. - Как только ему надоест платить мне, ты окажешься в приюте! Там самое место таким как ты! Дефектным!
Я больше не могла выносить это и, разорвав контакт, отвернулась к огню...
Жуть... Мурашки толпами шествовали по спине вдоль позвоночника, а внутри всё похолодело. Не думала, что есть ещё что-то способное вогнать меня в подобное состояние.
Теперь мне понятна озлобленность Лита - с таким то детством. Но... ведь его не сломали. Нет! Видимо уже тогда мой названый брат был счастливым обладателем своего скверного, но очень сильного характера. Подумать только, с самого раннего детства он был вынужден бороться за свою жизнь... и с кем?! С родной бабушкой!