А мальчики:
— Виновата! Виновата!
Вдруг вскочил с парты Лёня Царенко.
— Я обвиняю Пушкина! Лидия Михайловна, дайте мне слово!
Он выбежал к столу, поправил очки и долго тщетно искал в карманах носовой платок.
— Какой вывод делает в конце поэмы автор? — возмущённо крикнул Лёнька:
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет…
Я считаю, что это большая ошибка Пушкина. Он верит в судьбу. Это идеализм и мистика. Судьбу пролетариат уже десять лет как взял в свои руки.
— Садись, — захохотал Димка, — когда жил Пушкин, не было пролетариата!
Лёнька хотел было продолжить свою мысль, но прозвонил звонок на перемену, и он вынужден был покинуть трибуну. А Лидия Михайловна осталась довольна. Она сказала, что с интересом выслушала все выступления, потому что в каждом была доля правды.
После уроков Инка снова отправилась в парк. Но Стёпки там не было. Девочке сделалось так тоскливо, что и домой не захотелось идти. И очень захотелось чего-нибудь сладкого. Она вспомнила, что в кошельке у неё есть десять копеек, на которые она собиралась купить альбом.
«Не нужно мне никакого альбома! — мысленно решила Инка. — Всё равно такое настроение плохое».
И она пошла в кондитерскую на улице Чудновского, купила себе пухлое пирожное с кремом и одно безе. Настроение у неё значительно улучшилось. «Пойду к Соне, проведаю её». И вот Инка стоит перед дверью Сониной квартиры. Она уже подняла руку, чтобы нажать кнопку звонка, как вдруг услыхала гневный голос Акима Марковича:
— Так ты что, может быть, стыдишься меня?
— И стыжусь… И стыжусь… — заплакала Соня.
Наступила минутная пауза. Инка сняла руку со звонка. Нечего и думать о том, чтобы в такой момент являться в гости. И хотя Инка знает, что нехорошо стоять под дверьми и подслушивать, но уйти она не может. Ведь дело касается её подруги.
— Чего же ты меня стыдишься? — взвизгнул Аким Маркович. — Может быть, твой папа карманный вор или фармазонщик, или пьяница, который на улицах валяется?
В наступившей тишине очень ясно и раздельно прозвали Сонины слова:
— Ты нэпман. У тебя три мастера.
Медленно спустилась Инка с лестницы и побрела домой. Дома её встретил Коля. Он уже сдал экзамен и сегодня целый день отсыпался.
— Ну, как дела, кирпа? — поинтересовался Коля. — Как твой Чайльд Гарольд?
— Кто?
— Ну, шкет этот синеглазый.
— У него неодинаковые глаза. У него один синий, а другой вроде зелёный.
— Рассмотрела, значит, уже.
Коля снимает с полки примус, разжигает его и ставит чайник.
— Знаешь, что я тебе скажу? Я очень хороший психолог. Стоит мне посмотреть на физиономию человека — и я уже вижу его насквозь. Я тебе говорю, этот беспризорник — хороший пацан. Его можно человеком сделать.