Хитрому Гвоздю очень хотелось ткнуть кулаком в тупое, лоснящееся от жира и пота лицо Маррафа. Для этого у Хитрого Гвоздя было немало причин. Первая и главная: Гвоздь знал, что Марраф не просто старается все время ошиваться рядом, но следит за ним и обо всем, что делает Гвоздь, стучит Бритому Мамонту. Только за это следовало врезать кулаком в противную морду. И не один раз. И не только в морду. Вторая причина, тоже достаточно веская для Хитрого Гвоздя: он не любил тупых и жирных. А Марраф был самым тупым и самым жирным из разбойников вольного города Геликса. И третья, самая важная сейчас причина: шкатулка, которую Марраф принес, оказалась пустышкой. Не совсем пустышкой, конечно. В ней лежал красный камень. Но это был не Мультифрит, а обычный кусок красного гранита, который стоил не больше, чем обычный кусок гранита.
Марраф не догадывался, что Хитрому Гвоздю хотелось врезать ему по морде. А, может быть, и догадывался, но вида не подавал. Он смотрел на Гвоздя белыми, как у снулой рыбы, глазами и, не переставая, жевал какую-то дрянь. Оба подбородка его все время двигались, а жирные щеки шевелились.
"Чтоб он подавился своей жратвой... - размечтался Хитрый Гвоздь. - Подавился и испустил дух. Прямо здесь и сейчас. И чтобы я больше никогда не видел эту жирную свинью".
Но Марраф по-прежнему усердно жевал свою гадость, и испускать дух не собирался. Более того, вид у него был довольный. Этот недоумок не понимал, что провалил важное дело. Гвоздь вполне мог сейчас начистить Маррафу харю, и был бы прав. Даже должен был это сделать. Но не стал. Противно было дотрагиваться руками до жирной и мокрой от пота морды.
- Что ты мне принес?! - с тоской спросил Гвоздь.
- Га-а! - встрепенулся тупой кусок жира и перестал жевать. - Шкатулку с дорогим камнем! - доложил он. - Кучу золотых монет стоит. Шаррам! Мы кинули гномов, как слепых щенят. Мы им подсунули свою шкатулку, в которой лежала простоя каменюка, а их шкатулку уперли. Сделали все так, как ты велел. Я их наколол! Гы-ым, гы-ым, гы-ым, - Марраф так смеялся, хотя это совершенно не было похоже на смех. - Знаешь, Гвоздь, все гномы, машшаррам, слабаки, образины и придурки! - сообщив эти ценные сведения, Марраф снова принялся жевать.
"Я напрасно обидел свинью, - решил Гвоздь. - Свинья доброе и умное животное. Он корова. Только корова может все время жевать. Толстая, жирная и тупая безрогая корова, которую по чьему-то недосмотру вовремя не прирезали".
- А другой шкатулки у гномов не было? Может, они несли две шкатулки? - попытался уточнить Гвоздь. С таким же успехом он мог бы ожидать внятного ответа от настоящей коровы.