— Это вам, — она протянула ему коробку.
Арсений густо покраснел: «Зачем же вы..»
— У вас ведь день рождения, — она нахмурилась: «Или вы наврали мне, обманщик?»
Тчардынцев засмеялся и покачал головой.
— Разверните же.
В коробочке были часы. Полёт. Арсений только заворожено качал головой.
— Я не возьму.
— Чушь не несите, — отрезала она. И с минуту помолчав и глядя на него много мягче: «Делать подарки, оказывается, приятно».
Месяц спустя о них говорили все.
Внучка Самойленко завела молодого любовника. Кутит с ним по ресторанам. Одевается развязно и смеётся в голос. Она была счастлива. Вновь молода, беспечна и счастлива.
До того дня в ресторане, когда она, танцуя с Арсением, наткнулась на горящий взгляд Ахтынцева. Алексей подошёл к ним и, оттолкнув парня, ухватил её за руку.
Владлена побледнела, ощутив, как ярость подступает к груди.
— Что вы делаете? — возмутился Арсений.
— Молчать! — вне себя рявкнул Алексей. И глядя в глаза Владлене: «Что ты делаешь?! Ты что творишь?»
— Руку отпусти, — спокойно глядя ему в глаза.
— Ты себя позоришь!
— Сейчас меня только ты позоришь!
— Владлена! Ты слепая?! Не видишь, что он использует тебя?
— Отпустите её, — Арсений удержал Алексея за плечо. Тот даже не поморщился, всё так же неотрывно глядя на Владлену.
— Пусти, — холодно, тихо: «Немедленно».
Алексей отпустил её руку и ещё мгновение стоял и смотрел на неё прежде, чем отвернуться и уйти.
В университете шептались, что стоит Тчардынцеву сдать экзамен, он бросит её.
Но наступил декабрь, и экзамен был сдан, а одержимости у Тчардынцева не убавилось.
На новогодние праздники Арсений уехал домой к родителям, хотя и хотел побыть с Владленой. Тридцатого января к Владе заявилась с официальным визитом Люся, отмечали обычно у Владлены, собиралась компания молодых, и потому все помогали готовить блюда для праздничного стола, где-то на второй кастрюле оливье Людмила, наконец, отбросив нож, задала единственный важный вопрос:
— Что происходит?
— А что происходит?
— Тебе двадцать девять лет, ты всё отвечаешь вопросом на вопрос, — Люся была настроена отнюдь не миролюбиво.
— Ты говоришь тоном моей матушки, — не отрываясь от нарезки колбасы.
— Ты знаешь, что он в группе у Миши?
Владлена резко вскинула глаза на подругу.
— Знаешь, что он тоже лётчик? Что служил? Что в марте уедет в часть? Ведь учится на инженера, чтобы профессия была. Знаешь, что Лёлик не взял его в августе на испытаниях в свою команду. И теперь он у Мишки. Знаешь? — каждое слово подруги впивалось, как острые иглы.
— Он не говорил, — глухо, не глядя на Людмилу.