Он побледнел.
— Я скорее умру, чем позволю тебе рисковать или подвергну опасности.
Он отказывался ее слушать, а она не могла понять до конца, чего он так страшится. Все разговоры заходили в тупик.
— А я скорее умру, чем покину тебя.
— Нет! — Он был вне себя от ее упрямства. — Да когда ты, наконец, поймешь? Со мной ты в опасности. Если бы я не вернулся за тобой, ты сейчас была бы замужем за Синклером. Была в безопасности и дома. Проклятье, Эль! Пойми же ты, наконец!
Ее мучило, что он так жесток и непреклонен после того, что они недавно испытали вместе.
— Если бы ты хотел меня просто отослать домой, я бы еще поняла. Но послать меня к другому мужчине! В глубине души ты хочешь остаться со мной, я вижу. Я тебе нужна, не отрицай этого.
— Мне никто не нужен! — крикнул он. — Я нуждаюсь только в воздухе, воде, пище. Вот ты всегда нуждалась во мне, и тогда, и теперь.
Она отпрянула от него в ужасе.
— И перестань настаивать на своем. Я никогда не просил твоей… любви. Никогда… И сейчас не буду. — Чувства переполняли его, и он начал произносить длинные фразы. Словно учился говорить заново. — Если бы судьба сложилась по-другому, возможно, мы могли быть вместе. И я мог при других обстоятельствах просить твоей руки. Но сейчас ты помолвлена, и так должно быть. Забудь все! Забудь это! — Он жестом показал на постель. — Тебе надо выйти не за меня, а за Синклера. Не за преступника, которого ждет виселица. И если окажется… Если вдруг окажется, что ты носишь моего ребенка, он воспитает его как своего, как проклятого англичанина. Он никогда не подвергнется унижениям, несправедливости, преследованиям! — Шон так ударил по столу, что бутылка упала на пол.
Элеонора вздрогнула.
— Ты прав. Я всегда нуждалась в тебе и всегда любила тебя. И чем ты ответил? Ты ненавидишь мою привязанность, тебе противно мое доверие и, значит, моя любовь тоже, которую недавно я подарила тебе?
— Это нечестно.
— А честно было оставить меня четыре года назад, зная, что я буду тосковать без тебя! И ни одной весточки с тех пор. Возможно, ты проводил время в чьих-то объятиях… Честно вдруг вернуться, сбить меня с толку и увезти в день свадьбы? А потом положить меня в свою постель, но отказаться от обязанности джентльмена жениться? Это честно, Шон?
Он молчал.
Но ей трудно было остановиться.
— Ты нанес мне рану, когда оставил меня, и потом, когда вернулся, еще больше заставил страдать. В детстве и юности ты ни разу не обидел меня, вспомни. Ты был моим героем.
— Молчи, — прошептал он.
— Может быть, тебе не нравилась девчонка, которая шпионила за тобой, ты не нуждался в дружбе юной девушки, стирающей в кровь руки, чтобы помочь тебе строить дом. Но дело в том, что ты прекрасно обошелся бы и без меня.