Шон говорил, что ее могут обвинить в преступлениях, как его сообщницу. Она не верила, а он оказался прав. Элеоноре стало по-настоящему страшно. Но отец не позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось.
— Я арестована, сэр?
Он вспыхнул:
— Разумеется, нет! Полковник Рид хочет поговорить с вами. И я буду иметь честь сопровождать вас домой, как только ваш разговор закончится.
Она еще пыталась настаивать:
— Но я все вам рассказала, сэр. Мне нечего добавить.
— Леди Элеонора, вы можете непреднамеренно скрывать некоторые детали, которые могут помочь разыскать О'Нила. Например, опознать предателей, с которыми он поддерживал связь. Полковник Рид должен задать вам несколько вопросов. Я понимаю, что вы устали, расстроены и это вам доставит неудобства. Я приношу извинения, но должен доставить вас в форт Килрейвен, таков приказ.
Она поняла, что бесполезно сейчас уговаривать Броули. В дальнейшем он может ей помочь, и, собрав все силы, она постаралась держаться с достоинством.
— Я понимаю, вы выполняете ваш долг, сэр. Я не противлюсь.
— Надеюсь, вы поймете, леди Элеонора, — горячо заверил ее Броули, — я очень сожалею, поверьте, что причиняю вам такие неприятности.
Элеонора слабо улыбнулась.
Девлин О'Нил вошел стремительно в холл Аскитона и бросил на руки лакею свой плащ:
— Где моя жена, Хьюго?
Но не успел еще договорить, как створки дубовых дверей, ведущих в салон, распахнулись, в них появилась Вирджиния и с криком устремилась к мужу. Она подбежала и бросилась в его объятия:
— Девлин!
Он обнял ее и сразу повел обратно в салон.
— Хьюго, — его голос звучал командно, как на корабле, — посмотрите, чтобы нас не беспокоили.
— Да, сэр капитан. — Хьюго прикрыл за ними двери. Девлин встретил испуганный взгляд жены, и сердце его перевернулось. Однажды случилось так, что он был в плену навязчивой одержимости и безжалостно использовал ее, племянницу его заклятого врага, как инструмент отмщения.
Он помнил, в какой момент влюбился в нее без памяти. Когда увидел ее на палубе торгового судна — она целилась в него из пистолета. Он в то время был склонен к насилию и пиратству, но, оказавшись на палубе вражеского корабля, не мог не восхититься ее самообладанием, не говоря уже о необыкновенной красоте.
Она стала его любовницей, потом женой. И теперь была для него всем — лучшим другом, пылкой любовницей, матерью его двоих детей и путеводной звездой. Она жила в его сердце.
— Дорогая, ты не должна так волноваться.
— Не волноваться! — повторила она, побелев. — Я думала, что не увижу тебя больше! Я думала, что ты в Кобе.