«Страус» и «Шершень» против «Мародера» и «Стингера», плюс «Беркут», как только враг отремонтирует машину, которая была сломана перед нападением. То есть сорок тонн против ста пятидесяти. И, возможно, более, если бандиты сумеют починить хромоногого «Шершня». Шансы один к четырем. Что за черт, уныло подумал Грейсон. Предположим, конечно, что он найдет и обучит кого-нибудь водить второго боевого робота. Но не может же он так просто завербовать рядового из службы охраны и превратить его в воина. Чтобы стать водителем такой горы металла, требовались отточенная тренировкой сноровка и талант, которыми обладали немногие, и совсем уж единицы могли применить их на практике.
Что-то подсказало ему, что эти люди и слышать не хотят о препонах, специфике и проблемах вербовки. Эмоциональный протест вырвался наружу.
– Сэр, я боюсь, что мне придется прыгать выше головы. Видите ли, мне двадцать стандартных лет.
– Ты ведь был водителем боевого робота раньше, не так ли? – спросил генерал Варней.
– Да, но в бою мне сражаться не доводилось. То, что произошло недавно, – чистое везение. И я наверняка не сумел бы повести подразделение. – Грейсон знал, что это не совсем так. Обучение воина включало в себя управление войсками в бою и тактику малых подразделений. Под знаменами отца он сумел бы повести людей. Его готовили к роли, которую, как ожидалось, он сыграет в событии, погубившем отца. Но, черт бы их побрал, все происходило слишком быстро. Варней сказал:
– Сынок, у нас есть отчеты людей, которых ты вел за собой в битве за город. Когда целое отделение было перерезано, ты единственный стал что-то делать. Ты сплотил войска и нокаутировал боевого робота. Это нелегко, и это не просто везение!
Суть того, что говорили эти люди, постепенно проникла в сознание Грейсона. Они хотели, чтобы он был воином. Более того, чтобы он создал особую группу из ничего и повел ее в бой. Протесты, копошившиеся в его уме, перевесились одним-единственным фактом: полжизни, даже более, он готовился к одному предназначению – кабине боевого робота. Перед ним маячила возможность, которая, вероятно, не осуществится больше никогда. Никогда, если он не сумеет убраться с этой планеты. Без собственного боевого робота шансы на присоединение к особой группе равнялись фактически нулю.
В нем бурлило возбуждение. Пожалуй, в утверждении Мары, что его место здесь, кое-что есть. В конце концов, если надежда на то, чтобы улизнуть с планеты в ближайшие несколько лет, так мала, то, может быть, для защитника Саргада найдется место здесь!