От Челси, где он жил вдвоем со своей второй женой, до банковской стоянки было всего полчаса езды. Служащий в униформе всегда оказывался на месте, чтобы впустить его. Гарри Роджерс работал в банке с конца Второй мировой войны, на фронтах которой потерял правую руку. В конце года ему предстояло уйти на пенсию, хотя он не очень этого хотел, несмотря на солидную пенсию. Ему нравилось работать у Хауэлла. Хотя бы потому, что он мог похвастаться этим, когда с дружками засиживался по пятницам в «Собаке и утке». Не было человека, не знавшего Хауэлла. Коммерческий банк прославился своим неожиданным расширением и, соответственно, доходностью под руководством Ричарда Хауэлла. В профессиональной прессе его приводили в качестве примера быстрого обогащения, и те корреспонденты, которые прежде называли его «отчаянным» и «счастливчиком», теперь писали, что у этого человека «дьявольски точное провидение финансовой ситуации, новаторское мышление и закалка борца». В последние годы Хауэлл стоял за спиной нескольких самых влиятельных дельцов Сити, и клиенты, которые к ним приходили, уже не покидали их.
Едва перевалив за тридцать, Ричард Хауэлл был так же неуёмен и энергичен, как в тот день, когда впервые переступил порог банка, разве что теперь он стал осторожнее и хитрее.
Его фотографии постоянно появлялись на страницах профессиональных изданий, а по прошествии некоторого времени — в колонках светской жизни популярных газет, которые освещали жизнь знаменитостей. Однако ни один человек, видевший эти фотографии, не узнал бы его на улице, потому что ни одна фотография не могла передать то невероятное внутреннее напряжение, которое отражалось на его лице. Ростом он не отличался, был всего пяти футов десяти дюймов. Прямые темные волосы, которые он стриг без особых изысков, и оливкового цвета кожа выдавали его еврейское происхождение.
Прошло уже довольно много времени с тех пор, как Хауэллсы англизировали свою фамилию и забыли о вере отцов. Они женились на представительницах английской аристократии, иногда даже высшей, но то в одном, то в другом семействе рождался ребенок — вылитый основатель империи Иаков Хауэлл.
У Ричарда Хауэлла было выразительное лицо аскета, но со слабоватым подбородком, зато в глазах насыщенно-синего цвета постоянно горел огонь сжигавшего его честолюбия. Он знал, откуда оно — это стремление бесконечно расширять свои владения. Его отец и дед тоже были честолюбивы, правда, каждый по-своему. К сожалению, отца его честолюбие довело до смерти! И теперь он занял его место.