– А вы Надю хорошо знали?
– На моих глазах росла. Хорошая девочка, добрая, вежливая, за матерью ухаживала, когда та заболела. На себе ее таскала... Василий-то, отец, на работе, а на ней мать и весь дом.
– А что с матерью было?
– Инсульт. Парализовало ее, но Надя смогла ее выходить. Она последний год сама передвигалась, кое-что по дому могла делать. А когда с Надей случилось... В общем, не пережила. Вот Василий умом и тронулся. Дочь пропала, жена померла... А он из тех мужиков, для кого семья – самое что ни на есть главное. Иной раз думаю: запил бы или бабу какую завел, все легче...
– Вы простите, что я пристаю с расспросами, – пролепетала я, симулируя смущение. – Но я почти ничего не знаю о том, что с Надей случилось.
– Я и сама-то толком ничего не знаю. Всякое болтали... Да и давно это было... Чего и помнила, то забыла. Надя в институт поступила, выхлопотали ей место в общежитии. Это мы сейчас в городской черте, а тогда был у нас поселок. Автобусы ходили, хорошо если дважды в день, а зимой и вовсе могли не приехать, на маршрутке дорого, да и опасно у нас тут вечерами ходить, шпаны и тогда полно было. Лариса, это Надина мать, вроде шла на поправку, вот Василий и настоял, чтоб дочь в городе жила. Приезжала только на выходные. Очень ему хотелось, чтобы Надя образование получила, он сам-то из бывших военных, здесь у нас лесником работал. А Лариса на фабрике ткачихой, пока инвалидность не дали. Денег, сами понимаете, негусто, Василий мужик честный, не то что его предшественник, у того лес «КамАЗами» вывозили... Ларисе на лекарства много уходило, в общем, Надя подрабатывала нянькой. Вот ее вместе с ребенком бандиты и забрали. Должно быть, убили да закопали где-нибудь, обеих так и не нашли. Я как сейчас помню, приехали сюда на милицейской машине, Василия дома не было, одна Лариса. Вышла на крыльцо, милиционер стал ей что-то говорить, она так на крыльце и рухнула. Когда Василий домой прибежал, Лариса уже померла. А о дочке больше ни слуху ни духу.
– Ужасная история.
– Из милиции к нему еще долго ездили, нервы трепали. В поселке болтали всякое... вот он и стал людей сторониться.
– А что болтали? – не удержалась я.
– Уж теперь и не помню, – отмахнулась женщина. – У нас ведь такой народ: нет бы посочувствовать... Еще и навыдумывают черт-те чего...
Чего такого навыдумывали сельчане, по понятной причине было мне очень интересно, но настаивать я не решилась. Однако еще один вопрос задала:
– Надя, я знаю, дружила с Наташей Кирилловой, она в поселке живет?
– Раньше моими соседями были, – кивнула она на дом, обшитый сайдингом фиолетового цвета. – Дом давно уже продали, в городе квартиру купили.