Ей было страшно, что она станет вдовой раньше, чем познает радости супружеской жизни.
Гордон почувствовал горький запах дыма, как только вышел из башни. Шагая через две ступени, он поднялся на стену. Керри в подзорную трубу рассматривал яркое пламя, полыхавшее внизу. Горела не деревня, а одна из ферм на ее краю.
— Думаю, это дело рук тех проклятых англичан.
— Тех, которых я пощадил. — Гордон быстро посмотрел в трубу и передал ее одному из воинов, стоявших рядом. — Я предупредил их, чтобы второй раз они на это не рассчитывали. Всем оседлать коней!
Едва нога Гордона коснулась земли, как к нему уже подвели его храпящего жеребца. Потрепав животное по холке, он одним движением запрыгнул на его мощную спину.
— Открыть ворота!
Толстые цепи заскрежетали, и железные ворота начали подниматься. Воины клана не стали дожидаться их полного открытия: низко пригибаясь к шеям коней, они вынеслись наружу, как только проход стал достаточно большим. Топот конских копыт разорвал ночь. Они поскакали от замка, не обращая внимания на темноту. Вокруг не было ничего опаснее их самих.
Джемма протерла глаза уже на рассвете. Сон бежал от нее, и к приходу Улы она уже успела встать. Этим утром на лице домоправительницы не было ее обычной улыбки, наоборот, ее губы были чуть поджаты. И к тому же она пришла не одна: за ней следом вошли еще несколько женщин.
— Не трудись проверять, Ула, на простыне нет пятна. Мы не… успели. Колокола прервали… помешали…
Джемма говорила запинаясь: ей никогда и в голову не приходила мысль о том, что ей придется объяснять отсутствие крови на простыне после брачной ночи. Совсем недавно она рассмеялась бы, если бы кто-то высказал ей подобное предположение, но сегодня не было ничего забавного в том, что ее постель утром оказалась незапятнанной. Молодой англичанке в шотландском замке и без того было нелегко, а теперь ей еще нужно объяснять причину белизны простынь после первой ночи, которую она провела здесь в качестве жены. Брак в этом случае как минимум считается не заключенным окончательно, и Анну Киевскую в подобной ситуации ожидал развод.
— Понимаю. Не нужно беспокоиться, госпожа. Лэрд вернется.
— Буду молиться, чтобы так и случилось.
Джемма снова ощутила дрожь от мысли, которая постоянно не давала ей покоя с момента смерти ее отца. Ула была встревожена, это ясно читалось по лицу домоправительницы. Гордон должен был вернуться еще до рассвета. В спальню вошли служанки, которые принялись помогать ей одеваться. Джемма стояла неподвижно: потрясение и страх были такими сильными, что сердце ее сжималось и билось неровно. Ей необходимо верить в то, что он жив, что с ним ничего не случилось.