— Мне украшения не нужны.
Ула одобрительно кивнула и, отвечая, чуть повысила голос, чтобы ее обязательно услышали все присутствующие в комнате служанки:
— И это очень разумно, потому что украшения это пустая трата.
Последнее, что Джемме приготовили, была пара шелковых туфелек. Посмотрев на них с глубоким подозрением — они были такими изящными, что казались просто видением, — она не стала их надевать.
— Гордон забрал мои сапожки!
Произнеся эти слова, она почувствовала, что в ней снова проснулся гнев. Она все еще не забыла о том, каким способом этот человек попытался задержать ее у себя в крепости. Однако ее щеки зарумянились при мысли о том, что именно произошло, когда он отнимал у нее обувь.
— А эти туфельки и нормальной обувью не назовешь! Хоть они и красивые, но в них можно только танцевать или сидеть за столом.
Конечно, придворные дамы надевали на свои обутые в туфельки ноги верхние ботинки, которые предохраняли непрочные шелковые туфельки, чтобы те не испачкались по дороге на пир. Дорогие персидские ковры расстилали в коридоре, где они снимали верхние ботинки и ступали на ковер, не марая красивые туфельки.
Джемма не собиралась их обувать.
Повернувшись, она прошла к столу и взяла с него ручное зеркальце.
Красива ли она? По правде говоря, она никогда не задумывалась об этом. Отец говорил, что она несравненно хороша… Но ведь он был ее отцом и вряд ли судил беспристрастно!
— Лэрд будет доволен, — негромко проговорила Ула.
— Гм… Возможно. — Джемма бережно вернула зеркальце на стол. — Но буду ли довольна я?
Все присутствующие хором ахнули — исключением стала только Ула. Домоправительница мгновение хранила молчание, а потом вдруг громко расхохоталась. Шлепнув себя рукой по бедру, она вся сотрясалась от смеха.
— Похоже, лэрд нашел себе достойную соперницу! Да, сегодня действительно славный денек. Его надо запомнить.
Гордон не помнил, чтобы когда-то так нервничал. Плечи у него ныли от напряжения, все мышцы были туго натянуты. Придет ли она? Он пытался решить, что станет делать, если она не явится. Будет скандал!
Дело было в том, что ему хотелось, чтобы Джемма пришла на их свадьбу по собственной воле. Он даже себе не решался признаться в том, насколько для него это важно. Пусть он и говорил себе, что делает выбор, опираясь на доводы рассудка, это не мешало ему испытывать жгучее желание, чтобы она дала свое добровольное согласие на их брак.
Слишком многие мужчины не понимают, насколько это важно. Именно этого они не осознавали в отношении своих любовниц. Отчасти они покидали супружеское ложе именно ради того тепла, которое им щедро дарили любовницы. Такая женщина обнимает мужчину потому, что ей этого хочется, а не из-за какого-то контракта. Многие сказали бы ему, что он безумен, желая получить так много от жены. Не исключено, что эти джентльмены оказались бы правы, однако это не мешало ему надеяться. Он то и дело поглядывал на дверь.