Миссис Пью стояла у своей задней двери в халате, с сеточкой на волосах. Губы ее были не накрашены, лицо не было вымазано этой белой штукой, и она выглядела почти нормальным человеком, вот разве что тряслась. Она подкручивала слуховой аппарат и кричала:
— Вы там целы?
Папа сказал:
— С нами все в порядке. Можно, Джудит пока побудет у вас?
Миссис Пью сказала: «Конечно!», протянула мне руку и велела идти за ней.
Миссис Пью сварила мне горячего шоколада, я сидела у кухонной стойки и пыталась разглядеть в окне сад за нашим домом, а Оскар сидел на подоконнике, насупленный, потому что его разбудили, и дергал хвостом.
— Ужасная история, — сказала миссис Пью. — Настоящий кошмар. Я вот все время боюсь, что у меня тоже случится пожар. Правда, пока, слава богу, ни одного не было.
Я услышала, как к дому подъехала большая машина, как хлопнула дверь. В небе замелькали синие вспышки. Я услышала в нашем доме мужские голоса. Открылась задняя дверь. Я услышала крики и какой-то ровный звук, а иногда доносился шум, будто тащили что-то тяжелое.
Вскоре после того, как я допила вторую чашку шоколада, пришел папа и сказал, что всё закончили. Пострадало только окно в передней комнате.
Миссис Пью спросила:
— Господи, да как же это случилось?
Папа сказал, что в окно гостиной бросили кирпич. Кирпич, сказал папа, был обмотан тряпкой. Тряпка намочена в бензине. Потом, видимо, следом швырнули спичку. Папа говорил все это очень спокойно.
Миссис Пью все моргала и моргала и дотрагивалась до горла. Я испугалась, что она упадет в обморок. Она сказала:
— Обязательно оставайтесь ночевать у меня! Нельзя вам возвращаться.
Папа сказал:
— Если можно оставить Джудит — спасибо, а сам я должен присмотреть за домом, так что лягу в передней комнате.
— Там же окно разбито! — сказала миссис Пью.
— Пожарные его заколотят, — сказал папа. — Я утром приду за Джудит.
Я дошла с ним за двери.
— Можно, я пойду с тобой домой?
— Нет, тебе лучше остаться у миссис Пью.
— Ну пожалуйста!
— Только на одну ночь, Джудит.
Я спала в комнате в дальней части дома миссис Пью на мягкой пуховой перине, от которой пахло попурри. Меня от этого запаха мутило. Было так мягко, что мне казалось, я падаю. Хотелось добежать до своей комнаты, где была дощатая кровать, колючие одеяла и никакого запаха. Я принялась раскачиваться взад-вперед.
— Господи, — сказала я, — как же Ты мог такое допустить?
«Я бы на твоем месте задал Себе тот же вопрос».
— Что? — сказала я. — Ты хочешь сказать, я должна… Эй? Эй!
Ответа не было.
В ту ночь мне снился дом, сделанный из обувной коробки. В окно проталкивали кирпичик из конструктора «Лего». Полыхала оранжевая бумага; сдвигаясь, она потрескивала. Пламя напомнило мне о чем-то, но я не могла сообразить о чем. В передней комнате спала тряпичная кукла, я кричала, чтобы она проснулась. Куколка выбежала на лестничную площадку и разбудила куклу из чистилок для трубки. Пламя поднималось по лестнице. Куколки сбивали языки пламени, они гасли, потом оживали с новой силой.