Когда она проснулась, солнце уже клонилось к закату. Тихо, чтобы никто не услышал, поднялась с постели и осторожно выглянула в коридор. Пусто. На цыпочках, как когда-то в детстве, тенью скользнула в камору-чуланчик возле сеидовых покоев, затаилась и замерла, услышав приглушенный голос брата:
— Хан Мохаммед-Эмин уже не тот, что был раньше. С урусами после смерти улубия Ибана дружбы более не водит, в прошлом году на Нижний Новгород самолично рати водил, и только из-за трусости служилых ногаев балик сей не взяли, иначе сегодня наш бы был, как оно и быть должно. Теперь неверные на Казань войной идут, войско собрали огромное в девять темэнов. Хан помощи у нас просит, так что ведите свои алаи в Чаллы, да чтоб самых лучших воинов сюда привели, а не тех, коих не жалко. И помните: постоять за истинную веру — честь великая и в потомстве славная и памятная… Завтра, — добавил Юсуф, — не позже полудня жду вас, да поможет вам Аллах…
Таира вернулась в свои покои с улыбкой. Спаси тебя Всевышний, дорогой брат, и да пусть Отец Небесный продлит дни твои.
На следующий день, выезжая пополудни из сеидова двора к запыленным воинам, собранным Юсуфом и уже ждущим ее за воротами, Таира, прощаясь с братом, поймала на себе его одобрительный взгляд, который сеид тут же отвел в сторону.
— Великий хан и я благодарим тебя, — громко произнесла она и тронула коня. — Прощай.
— Прощай, сестра, — ответил Юсуф и махнул рукой сардарам алаев: — Следуйте за ней.
В толпе народа, собравшегося у сеидова двора, зашумели, и Таира услышала восхищенные возгласы:
— Алтынчач. Новая Алтынчач!
Она улыбнулась и развернула коня. Назад, в Казань! Джуры, верные ханские охранители, опять еле поспевали за ней. Следом за ними пошло все войско, джигиты один к одному.
Пролетел час, другой, а с лица Таиры все не сходила улыбка, — знала, что обратный путь всегда короче.
Семидесятитысячное русское войско, которое привел сын Ивана Васильевича и брат нового великого князя московского Димитрий, соединилось с двадцатитысячной судовой ратью верстах в двадцати от Казани, куда рать отошла после поражения на Козьем лугу. Старые бояре, князь Федор Бельский и князь Андрей Ростовский, воеводы битые и осторожные, советовали князю Димитрию просить помощи у великого князя да ждать покуда, обложив город осадою. Димитрий же с молодым воеводой князем Михайлом Курбским желали немедля, не дожидаясь новых ратей, идти на Казань.
— Даст Бог, — заявил князь Димитрий Иванович на последнем совете с воеводами, — авось возьмем Казань силами своими, тогда государь не токмо простит нас за погибель трети рати судовой, но и милостию своею не обойдет каждого…