В 37–м все было еще похлеще, еще изощреннее. В гражданскую войну: красный — белый, или наоборот, белый — красный, а значит враг или свой. Теперь почти в каждом поневоле приходилось видеть не друга или товарища, а врага, настроенного против советской власти, против партии большевиков и даже самого Сталина.
Этих «врагов и оборотней» по указке партии надо было со всею пролетарской решительностью беспощадно выкорчевывать.
А стал Иван Семенович Богданов членом партии большевиков еще в 1918 году, когда ему было 25 лет.
Иван Семенович Богданов, один из немногих председателей Краснодарского крайисполкома, был не просто выходцем из казачества, но и настоящим казаком. К тому времени власть предержащие, видимо, осознали, что без опоры на местные кадры, выходцев из казачества, трудно вести какую‑либо результативную работу. А к казачеству в те годы сохранялось подозрительное отношение: многие вожди государства считали его чуждым и реакционным элементом. Как-то потомственный казак, писатель Владимир Левченко преподнес мне любопытную книжку «Казачий круг», составителем которой он являлся. В ней были опубликованы замечательные отрывки из книг кубанских писателей Анатолия Знаменского и Виктора Лихоносова, воспоминания митрополита Антония, барона П. Н. Врангеля — главнокомандующего русской армией, А. П. Кутепова — генерала от инфантерии, командира корпуса Добровольческой армии, председателя Общевоинского союза, А. И. Деникина — главнокомандующего вооруженными силами на юге России, В. Г. Науменко — Кубанского войскового атамана и других. Там была помещена также и публикация самого Владимира Левченко под названием «Черные доски». Мне кажется, именно в этих проклятых «черных досках» и заключалось истинное отношение властей прежде всего к казачеству. Приведу один фрагмент из упомянутой книги.
«…В 1933 году Лазарь Моисеевич Каганович, ныне ио — койный «верный сталинец», вместе со своей командой (А. И. Микоян, М. Ф. Шкирятов, М. А. Чернов, Г. А. Юркин, Г. Г. Ягода и др.) приехал на Кубань для продолжения выполнения директивы от 29 января 1919 года, подписанной секретарем Оргбюро ЦК РКП(б) Я. М. Свердловым.
До приезда Кагановича, осенью 1932 года, на Кубани побывал «испытанный боец в борьбе за хлеб на юге России» корреспондент газеты «Правда» товарищ Ставский, который определил настроение казаков как явно «контрреволюционное». Описывая несравненные успехи коллективизации на Кубани, Ставский сообщал, что «прежняя белогвардейская Вандея» ответила на колхозы новыми методами контрреволюционной деятельности — террором. «Но террором не к коммунистам — руководителям, не к представителям власти. Это уже было, и этим сейчас не поразишь. За два дня, 13 и 14 ноября 1929 года (вот когда это началось), в сотне кубанских станиц были факты избиения и убийств наших беспартийных активистов. Но расчет не оправдался — террор не помог. И теперь наступил новый этап тактики врага: борьба против колхозов не только извне, как это было раньше, но и борьба изнутри».