Разумеется, это не его дело, и он ничем не рискует. Я размышляю. Отвезти Болека в отель опасно: он может удрать. А почему бы не отвезти его в Кламар, к нему домой? Я приму все необходимые меры. Боже! Чем мне только не приходится заниматься!
* * *
Когда на следующий день я прошу у судебного следователя разрешение на выдачу мне Болека, его глаза загораются:
— Вы просто все помешались на этом Болеке!
И вот я отправляюсь в Кламар в обществе Пуаре и Мориса Урса.
Семья Болека живет в двухэтажном особняке на аллее Матре. Миррей, высокая бретонка двадцати восьми лет, светловолосая и зеленоглазая, разражается рыданиями при виде мужа, запястье которого связано наручниками с запястьем Пуаре.
Чтобы дать им возможность побыть вдвоем, мы использовали в качестве предлога обыск в доме Болека.
Я бегло осматриваю дом: окна спальни, расположенной на втором этаже, находятся на слишком близком расстоянии от металлической крыши ангара, поэтому спальня не годится для любовного свидания. Я выбираю соседнюю комнату, хотя в ней и нет кровати.
— Отстегни его, — говорю я Пуаре.
Он звенит связкой ключей, и наконец браслет отстегивается.
— Я даю вам пятнадцать минут, — объявляю я Болеку, — и без глупостей: мы держим окно под наблюдением.
Два часа спустя мы возвращаем Болека в тюрьму. Я ни о чем не спрашиваю его, но в тот момент, когда я собираюсь уходить, он отводит меня в сторону.
— Спасибо, инспектор, — благодарит он. — А теперь слушайте меня: Бюиссон укрывается у мадам Руссо по адресу: набережная Луи Бретона, номер сто шестьдесят восемь. Тридцатого марта я сам отвез его туда. Будьте осторожны, он способен подорвать вас гранатой вместе с собой.
Во второй половине дня мы с Толстым отправляемся на набережную Луи Бретона.
* * *
— Мне надо было надеть рабочую спецовку, — говорю я Толстому.
Толстый заметно нервничает. Мы расходимся с ним в разные стороны, обходя здание, чтобы затем обменяться впечатлениями. Лично я ничего подозрительного не замечаю, Толстый тоже ничего не обнаруживает. Я захожу в подъезд, чтобы навести справки у консьержки. Толстый ждет меня на тротуаре. Увидев мою полицейскую бляху, консьержка сообщает, что она знает мадам Руссо и ее жильца, господина Люсьена, очень симпатичного человека невысокого роста, с большими черными глазами, всегда изысканно одетого. Он носит шляпу с загнутыми полями и часто выходит с черным портфелем в руках.
— Он нотариус, — шепчет она. — Иногда он уезжает по делам в провинцию. Позавчера он съехал с квартиры, а вскоре после его ухода сюда наведывалась полиция.
— Полиция?