— Матье? Привет, это Рене. Ты мне звонил?
От волнения я хватаю за руку Идуана, прильнувшего ухом к радионаушникам.
— Да. Нужно увидеться. Завтра сможешь?
— В котором часу?
— В семь тебя устроит? В баре «Терминус», у Венсеннских ворот, довольно спокойное место.
— Хорошо.
Я поворачиваюсь к Пуаре, почесывающему ногу:
— Послушай, приятель, окажи мне услугу. Вместо того чтобы чесать экзему, сбегай к своему дружку Тюйа, посиди в архиве и наведи справки о Матье Робийяре, а также о друзьях Жирье: Верандо и Жиральди. Узнай также имена осведомителей уголовной бригады.
— Понятно, Борниш.
— Встретимся завтра в семь часов вечера в «Терминусе». Возражения есть?
— Слушаюсь, шеф, — бросает с порога Идуан, уже переодевшийся в костюм соблазнителя.
За ужином я рассказываю Марлизе о планах на завтрашний вечер и надежде, которую возлагаю на это предприятие.
— Хорошо, — говорит она, — по велению долга я пойду с тобой. Это все-таки лучше, чем сидеть дома одной и слушать радио.
Я люблю мечтать. Это отвлекает меня от реальности и к тому же ничего не стоит. Сидя в машине Крокбуа между Марлизой и Идуаном, я мечтаю о том, что в скором времени возьму верх над Бюиссоном, над Жирье, над Кло и Куршаном.
У меня есть все преимущества перед моими коллегами из ПП. Пока они разыскивают Жирье, я арестую его, и это позволит мне наконец осуществить свою мечту и стать старшим инспектором. А если я не арестую его, а дам ему уйти и он выведет меня на Бюиссона, то у меня будет двойной успех и я смогу рассчитывать на звание комиссара.
Я продолжаю мечтать: кто знает, не направится ли Жирье после своего свидания в «Терминус» прямо к Бюиссону? Кто знает, может быть, Жирье придет в «Терминус» с Бюиссоном?
В салоне машины очень жарко. У сидящего впереди Пуаре капли пота стекают по розовым щекам. Он храпит.
Мы остановились на бульваре Суль, напротив Венсеннских ворот, что позволяет нам держать в поле зрения оба выхода из кафе «Терминус», расположенного на бульваре Даву. Сейчас шесть часов вечера; через час мы определимся.
У меня непостоянный характер и быстро сменяющееся настроение: от безудержного оптимизма до самого мрачного пессимизма.
Вот и сейчас моя безмятежная мечтательность сменяется сильной тревогой. В телефонном разговоре речь шла о Рене и Матье, но какие у меня есть доказательства, что это будут Рене Жирье и Матье Робийяр? Я бурчу себе под нос:
— Может быть, это и не они.
Идуан, любующийся своими новыми кожаными сапогами, поворачивает ко мне голову:
— Ты уже говоришь сам с собой?
Я делюсь с ним своими сомнениями, но Марлиза философски изрекает: