Кроме того, я знаю образ мыслей Толстого. Он не отличается деликатностью и постоянно повторяет мне: «Лучше держать, чем бежать». Я держу Жирье, но я не держу Бюиссона. Если первый не встретится со вторым и вдобавок его арестует ПП, я буду опозорен навеки.
После побега красавца Рене Толстый почти не вспоминал о Бюиссоне. Ему достаточно было одного Жирье. Мне кажется, что я рискую надолго еще остаться простым инспектором полиции. Голос Марлизы выводит меня из раздумий:
— Дорогой, приехал Матье, и он не один.
Движение мешает мне разглядеть машину, но вскоре я вижу, как Матье в свою очередь входит в «Терминус», сопровождаемый невысоким брюнетом.
— Черт, а кто это с ним?
Я хватаю с колен Идуана бинокль, но, пока я его настраиваю, маленький человек скрывается в кафе.
— Клянусь, это Бюиссон, — говорит Пуаре. — На этот раз нельзя упустить его. Я войду в кафе с одной стороны, а вы — с другой. Я подойду к Бюиссону и опрокину ему на голову ведро с краской, а вы возьмете под прицел двух других. Идет?
— Минутку, — говорю я. — Сначала надо удостовериться, что это действительно Бюиссон и что их там только трое. На разведку пойдет Идуан, а потом доложит нам обстановку. Меня и Марлизу знает Матье, мы останемся здесь, ты тоже пока побудешь здесь в качестве подкрепления.
— Разумеется, я всегда на последних ролях. Если я вам не нужен, то зачем вы взяли меня с собой? Мне это надоело, я ухожу.
И не успел я ему ответить, как он уже открыл дверцу машины и зашагал в сторону площади Нации, держа в руке яедро с краской. Я прошу Крокбуа вернуть его. Идуан в этот момент входит в кафе «Терминус». Десять минут спустя он возвращается назад.
— Они втроем сидят за столиком в глубине зала, — сообщает он. — Но маленький брюнет не Бюиссон. Он говорит с сильным корсиканским акцентом, и, по-моему, это Жиральди.
— Почему ты так думаешь?
— Проходя мимо них в туалет, я услышал, как Жирье называет его Марком. А где Пуаре?
— Он ушел, идиот. Крокбуа выбежал за ним, чтобы вернуть его, но опоздал. Его след уже простыл. Должно быть, он зашел в какое-нибудь кафе.
— Только бы он не наделал глупостей, — говорит Крокбуа, причесываясь перед зеркалом машины.
* * *
В двадцать часов Жирье, Робийяр и Марк выходят из «Терминуса» и, продолжая разговаривать, не спеша подходят к «БМВ». Матье открывает правую дверцу. Марк садится на заднее сиденье, а Жирье — на переднее, рядом с Матье, садящимся за руль. «БМВ» трогается с места.
— Мы в нокауте, — говорит Крокбуа, — они едут в сторону Троянской колонны, и я не смогу их догнать.
В отчаянии он поворачивает налево, перерезая дорогу встречным автомобилям, и мы выруливаем к площади Нации, когда загорается красный свет.