— Давай я зайду, — великодушно предложил Иосиф, протягивая руку за ключами, — Зайду, гляну и тебя позову. Могу даже на работу провожать и встречать по вечерам, хотя бы периодически.
— А если они нас обоих пристукнут? Гершанок, ты не можешь из-за меня рисковать, — слабо запротестовала я, втайне надеясь: Оськины дружеские чувства возобладают над здравым смыслом и нежеланием впутываться в чужие неприятности.
— Вряд ли им надо тебя убивать! — резонно заметил мой преданный друг, — Пойми, им нужна живая и здравомыслящая Соня Хряпунова, ведь тайну местонахождения ценной вещи знаешь только ты.
— Да не знаю я ничего! — взмолилась я, — Не знаю! Понятия не имею, чего они хотят, и уж тем более, где оно находится!
— Ну, твоим ищейкам про наивность объекта ничего не известно. Кстати, уж не показывай преступникам всего своего неведения. Ты для мерзавцев бесценна, пока клад не найден, а информация якобы у тебя. А если те узнают, что их бесценная подопечная никакой такой информацией не владеет — тут же из хранительницы тайны ты, душенька, превращаешься в опасного свидетеля, досадную помеху. Так что напусти-ка туману. Поводи их за нос!
— Если бы я знала, кого водить… — вздохнула я, — Ладно, буду делать таинственный вид перед всеми подряд. А пока понаблюдаю. Может, кто себя и выдаст!
Моя беседа с Оськой закончилась позднее поздного. Глубокой ночью, из последних сил приняв ванну, я лежала на кровати и вяло перелистывала журнал. Спать не хотелось, а снотворное я никогда не принимала, у меня его и в аптечке-то нет. К тому же страх быть убитой или похищенной из-за неведомой драгоценности — не лучшее ощущение для спокойного сна. Я попыталась переключить свое сознание на другую тему: например, на Франческо Кавальери, читающего мне Петрарку. Говорят, большая удача уравновешивается большими же неприятностями. И чтобы удержать удачу, приходится стойко переносить мучения… или безжалостно использовать других людей в качестве громоотвода. Вон как жаловался на судьбу Ринальдо, славный герой:
"Капризница фортуна сумасбродно,
Возносит одного, другого губит,
Она не тех, в ком сердце благородно,
А лишь злодеев закоснелых любит".
Хорошо, если Франческо заинтересован всерьез. А если Кавальери-младший принадлежит к племени стандартных бабников, да и накачивает обаяние на любой женщине, словно бицепсы-трицепсы — на тренажере? Конечно, изысканные речи приятно слушать, только когда комплименты относятся именно к тебе, а не просто к "бабе во всероссийском масштабе". При поддержке Франческо я, трудолюбивая и очаровательная Золушка, выберусь из-под власти злой мачехи, роль которой играет Дармобрудер… Размечталась! Наверняка все будет куда прозаичнее: мы с ним встретимся еще несколько раз по деловым вопросам, пофлиртуем, построим друг другу глазки — и каждый направится в свой мир. У Кавальери есть свой бомонд, а у меня — "Кома", из которой я, вероятно, так никогда и не выйду. И орбиты наши больше не пересекутся… А жаль! Франческо мне нравится, сильнее, чем любой из моих знакомых. Думая о благородных чертах и ласковом баритоне, я заснула.