Странно все это…
Блин, и спросить не у кого. Хоть попугая буди. Правда, не ответит он мне ничего – просто обматерит в семь этажей. Не любит Зеленый, когда ему спать не дают, а уж второй раз за ночь… лучше с ним не связываться.
Попугай, будто прочитав мои мысли, лениво хлопнул крыльями, потянулся, сонно пробормотал:
– С утра тяпнем – и по бабам, а сейчас спать давай.
– Хорошая идея, Зеленый. Сейчас… только пару слов – надо мысли перед сном успокоить.
* * *
«Продолжение отчета добровольца номер девять. Шестнадцатый день после побега из застенка. По-прежнему не установил, сколько времени провел в гостях у инквизиторов, но по всему выходит, что порядка месяца. Странно – мне казалось, что не меньше года. Хотя все в мире относительно – это вроде еще Эйнштейн доказал. К примеру, в общественном туалете для того, кто блаженствует в кабинке, и для того, кто, переступая с ноги на ногу, притоптывает в ожидании освобождения помещения, время тянется с разной скоростью.
Чего это меня на теорию потянуло? Наверное, из-за новой порции загадок…
Ваня, поздравьте меня – похоже, я в ближайшее время обзаведусь собственным замком. Дворец моей мечты – сплошные плюсы. Из минусов могу лишь отметить то, что его стены пропитаны свинцом, – это вроде бы вредно для здоровья. Хотя, если честно, здешняя жизнь настолько вредна, что вряд ли здесь кто-то за всю историю помер от отравления свинцом – железо убивает гораздо быстрее.
Есть в моем замке и другие мелкие недостатки: к примеру, он сгорел и трупами завален. Но это так… легкие царапины на сверкающем корпусе идеального лимузина.
Знаете, я начал всерьез скучать по Земле. А в тех книжках, что вы мне давали, никто по ней не скучал. Да оно и понятно: из трех героев там четверо были алкоголиками, а пятеро – ботаниками-неудачниками. Попав в другой мир, они экстренно становились королями, архимагами, аристократами и полководцами. Перед ними распахивались двери спален самых сексуальных, прекрасных и неприступных принцесс; от их рук гибли жуткие злодеи и даже армии злодеев; их сокровищницы ломились от бриллиантов размером с астраханский арбуз; двумя ударами молота они создавали смертоносные булатные клинки, при виде которых завистливо рыдали потомственные кузнецы аборигенов.
О чем такой герой будет тосковать, думая про Землю? О маниакально-агрессивном козле-соседе, отслужившем срочную в стройбате и каждый день устраивающем перед подъездом день десантника, отчего к лифту приходится пробираться по-пластунски и короткими перебежками? О карманах, в которых настолько пусто, что штаны то и дело слезу пускают втихомолку, по причине чего с них пятна подозрительного происхождения не сходят? О щербатой Клавке-давалке из сто сорок шестой квартиры, которая дает всему двору, но герою от этих щедрот и капли не достается? О руках своих кривых, которыми он не то что меч булатный выковать – батарейки в фонарике поменять не может? О пивном животе и дешевом пойле, синтезированном из шламовых отходов системы очистки канализационных стоков? О чем ему вообще тосковать – ведь там он был отрицательной величиной, а здесь стал положительным числом, близким к бесконечности.