– Это так… и я в связи с последними высказываниями, разговоры-то пишутся, настоятельно рекомендую им вас проверить с особой тщательностью.
– Рекомендуйте. Вот только мы еще посмотрим, чьи рекомендации окажутся более весомыми.
Иннокент и Сукерман мерили друг друга взглядами с мониторов средств связи.
– Я все сказал, – произнес Каин и отключился.
У него еще слишком много работы, чтобы играть с кем-то в гляделки. Вне зависимости от того, какое решение примет глава местного отделения КФБ, Иннокент решил все же связаться с Артуром Баренцевым и утрясти этот вопрос на самом верху, чтобы бойцы невидимого фронта не перегибали палку в борьбе с таким же невидимым врагом.
Плохие отношения с Сукерманом – это, конечно, не есть хорошо, но Каин по-другому не мог. Ведь все, кто обвинен по 58-й статье, если суд признает их виновными, а он их признает таковыми (куда он денется?) подлежат расстрелу. И вообще этот бардак с расстрелами нужно прекратить в принципе. К чему людей зазря губить?
Снова пришел адъютант с докладом.
– Надеюсь, на этот раз новости хорошие? – с умоляющим взглядом поинтересовался Каин.
– Так точно, сэр!
– Ну, тогда давай… И свободен.
– Есть, сэр.
Иннокент взял листок и прочитал донесение. Новости действительно оказались хорошими. Через неделю с конвейера перепрофилированного завода должен сойти первый «стриж», изготовленный полностью на Касабланке за исключением двигателей. Их завозили с Акинареса, да так интенсивно, что забили ими все склады хранения. Но это тоже хорошо. Лучше пусть будет излишек, чем нехватка. Опять же можно попытаться наладить выпуск торпед. Каин решил заняться и этим вопросом самым плотным образом.
Оставалось только решить, стоит ли являться на торжество по такому случаю? Агенты Конфедерации все еще не выявлены, и они наверняка приготовят к данному моменту какую-нибудь гадость, даже несмотря на тщательнейшие проверки на безопасность со стороны КФБ.
«Президента там точно не будет», – с легкой усмешкой подумал Каин.
Джуд Блэлок после атаки на Белый дом вообще старался «светиться» на людях как можно меньше всюду видя опасность. Что ж, его можно понять. После того как смерть обдала его своим дыханием, он ее очень сильно испугался.
«А боюсь ли смерти я? – пасмурно подумал Каин Иннокент. – Нет? Тогда почему вечерами, когда становится совсем невмоготу, я не могу спустить курок?»
Может, это не позволяет сделать чувство долга? В конце концов, он дал слово Виктору Баренцеву исполнить задуманное им, дабы защитить человечество от возможной угрозы. Или это просто отговорка слабака?