Фёдор сидел на табурете, и слёзы совсем некстати, помимо его воли, смачивали сухую кожу щёк. Он мог поехать домой! Он мог встретиться с родными ещё три года назад, а вспомнил, откуда он родом, только сейчас!
Так просидел Фёдор минут двадцать, пока не прибежал с улицы сын Петя. Мальчишка не любил этот барак и всё рвался на улицу. И Надя работала в столовой допоздна. Выбора в работе ей искать не приходилось. Да и это место раздатчицы первых и вторых блюд посетителям столовой помогало сносно кормиться их семье.
Фёдор зарабатывал деньги, которые были не такими большими, карманы от них не пухли. Слишком невзрачной была обувь хлеборобов, чтобы за её ремонт можно было зарабатывать на хлеб с маслом. Вот в Сарапуле народ ходил на танцы. Туфли были мечтой для многих несбыточной, и он эту мечту им осуществлял! Да ведь он жил в Ижевске! Конечно в Ижевске!
И жена была...Прасковья? Сын? Петя? Да, Петя!
И поплыли воспоминания, необъяснимые для Фёдора, разбуженные той девушкой, загадочно похожей на сестру Нину. И теперь только, глядя на возившегося на кровати сына, сообразил Фёдор, что не случайно выпрыгнуло из его сознания это имя - Петя. Ну, конечно, он нечаянно назвал и второго своего сына этим именем, не осознавая, что это - не случайное совпадение!
Нет, не мелькнула даже мысль у него, что надо бежать от Нади к такой далёкой и теперь уже совсем чужой Прасковье. Но отец и мать должны же узнать, что их сын жив!
Фёдор сидел на табурете в застывшей позе, и только пальцы рук нервно теребили неизвестно как попавшую в руки туфлю от вновь принесённой для ремонта пары лейтенанта милиции, от заказов которого теперь невозможно стало отвертеться.
Вечером, когда солнце уже ушло за редкие крыши построенных новосёлами домов и бараков, просвечивая в промежутках юрт и палаток узкими прощальными бликами, вернулась с работы Надя. Несмотря на усталость, накопленную у горячей плиты в столовой, она стала поспешно готовить нехитрый ужин. Ей сразу бросилось в глаза какое-то незнакомое состояние мужа. Ни одной пары готовой обуви в углу у двери, и сам Фёдор сидел в каком-то оцепенении, затаённо чему-то удыбаясь. Он был так погружён в себя, что не сразу обратил внимание, что жена изучает его, тоже перестав следить за печкой.
-Федя, что с тобой? - наконец решилась она задать вопрос, в душе уже ожидая наихудшее.
-Надя, я вспомнил! - мечтательно проговорил он. - Я вспомнил, что у меня есть отец и мать! И ещё есть две сестры!
Надя, охнув, осела на кровать, закрыла лицо ладонями.
-Я знала, что это когда-нибудь случится, - бесцветным голосом произнесла она. - Ты, наверно, не только про мать и отца вспомнил? - со слабой надеждой спросила она. В её голосе Фёдору уже слышалось отчаяние немолодой женщины, которая готова была его потерять в любую минуту в течение всей их совместной жизни.