Надя как бы и не отговаривала, но и не поддерживала его в этой затее. Девушку они больше не встречали, а попытки найти её как Лубину или Кузнецову результата не дали. То ли милиция не пыталась поискать серьёзнее, то ли система поиска в СССР была направлена исключительно в сторону преступных элементов.
С расстройства или так уже должно было случиться, заболел Фёдор на нервной почве - сказалось постоянное напряжение, сопровождавшее его в концлагерях немецких да в лагерях советских. Почувствовал он, не подняться уже ему. Возраст уже не тот был, чтобы надеяться. Надя вся изнервничалась, всё искала лекарей да знахарок. Врача же по той болезни в Акмоле не случилось. Терапевт же ничего не находила, почему и поставила диагноз, как кипятком ошпарила.
Надо, сказала, в Алма-Ату ехать, в столице, сказала, помогут. Спросила возраст, покачала головой, на том и успокоилась, добавив на прощание:
-Вы, уважаемый, уж извините, но редкие мужчины сегодня доживают до такого преклонного возраста! Я бы посоветовала вам всё же гробик-то заказать. Нам, русским, без него никак нельзя.
Материальное благополучие семьи пошло под уклон. Только сейчас Надя почувствовала, что одной едой сыт не будешь. Обувь у Пети рвалась сейчас заметно быстрее да и одежду он ухитрялся не только пачкать, но и дырявить. И самой Наде хотелось приличнее выглядеть - как-никак жена сапожника! Работа-то её всё время на людях! В столовой чистенько надо было выглядеть, а от частой стирки какая же одежда долго выдержит столкновение с моющим средством?
Но со знахаркой Наде повезло. Попала она с последней надеждой на чудо к женщине, которая была пришлой и походила на цыганку, как такой и оказалась. Повела Надя её в барак, чтобы показать больного мужа. Цыганка взяла руку Фёдора, рассмотрела на ладони внимательно все линии, потом приложила к его лбу свою ладонь и в таком положении долго молча сидела. Потом отвела свою руку от лба Фёдора, отпустила его руку и встала с табурета.
-Чем расплатишься со мной, тот и результат получишь, женщина, - сказала цыганка и стала ждать, потому что Надя не готова была к такой концовке. Она растерянно моргала, но потом спохватилась и достала последние деньги, не думая, что будет с ними завтра. Но цыганка отвела её руку.
-Вижу, последние. Значит, будет жить. Только пусть съездит на родину, - сказала цыганка и вышла из комнаты.
Фёдор почти сразу открыл глаза, беспокойно дёрнувшись всем телом, поднялся с кровати, спросил:
-С кем это, Надя, я сейчас разговаривал?
Надя смотрела на мужа широко открытыми глазами, слёзы радости потекли по щекам, стали капать ей на грудь. Она осторожно обняла мужа, будто боялась, что он не выдержит её прикосновений, упадёт и рассыплется!