Учёба в десятом классе приблизилась настолько реально, что породила в душе беспокойство неимоверное. После окончания девятого класса лето радовало Колю то жарой, то дождём с прохладой. Солнце требовало вставать намного раньше, чем в пасмурное, дождливое утро. Но Николая трясло при мысли о том количестве государственных экзаменов, которые неумолимо приближались.
Запущенный материал по физике, алгебре и тригонометрии не давал подолгу уснуть. Хотелось как-то изменить весь порядок жизни. Хотелось, но начинать что-либо для этого уже не было силы воли. Николай просто не мог понять ни один из этих предметов. Иногда, в часы особенно изнуряющей жары, он безвольным жестом раскрывал учебник алгебры, тупо смотрел на формулы, которые через несколько секунд начинали расплываться.
Тогда он захлопывал учебник и производил это же с учебником по физике. До тригонометрии процесс открывания учебника не доходил. Самым приятным из предметов был английский. Правда, сколько ни бился Николай, его язык не хотел освоить произношение буквы "дабл ю", он произносил её как "в". Учительницу это раздражало, и она всегда ставила ему тройку. Этот предмет требовал усидчивости. Но он не был таким сложным, как закон Джоуля, Ома и Ньютона.
Даже тригонометрия как-то ещё поддавалась Николаю, правда, местами - не вся от корки до корки учебника. Алгебру Николай просто ненавидел. Но и она отвечала ему тем же, не позволяя раскрыть тайны своих законов. И чем же в каникулы заниматься, как не любимым или просто лёгким делом? Он начал с английского. Во-первых, знание английского языка просто необходимо при поступлении в любой ВУЗ. А поступать Николай собирался непременно. У него сомнений по этому поводу даже не было.
И Николай усиленно стал терзать словарь английского языка, стараясь не думать о пока ещё далёком сентябре. При встрече с друзьями становилось на душе легче. Ни Виктор, ни Слава о таких пустяках, как школьные успехи, не заикались. Разговоры велись о шахматах, футболе. Николай узнавал от Виктора о скудных школьных успехах Славы, но о своих успехах Виктор не давал никакой информации. Два его друга перешли ещё только в девятый класс, экзамены им не грозили, поэтому встречались с настроением далеко не одинаковым.
Иногда у Николая появлялось желание рисовать. Но это беспокойство о будущем мешало сосредоточиться, мешало вообще заняться чем-либо. Николай читал много о переходном возрасте, но как-то не мог применить это к себе, хотя это состояние и настигало его в самый неподходящий момент. Прасковья ему в душу не лезла, вопросы не задавала. Дядя Лёша для улучшения настроения подсовывал романы о страстной любви, чем ещё более усугублял тревожное состояние.