Чуть отодвинув закрывающую вход шкуру, Оуи наблюдала за дочерью Тхена.
– Нгао готова, – кивнула она через пару минут.
В хижину скользнула Эяо. Сдерживая дыхание, чтобы самой не надышаться дымом, она подошла к одурманенной девушке.
– Нгао, – Эяо потянула ее за руку в сторону от костра. – Пусть дочь Тхена снимет одежду и ляжет.
Глядя на Эяо расширившимися зрачками, Нгао попыталась снять юбку. Дочь Сиума помогла ей раздеться и подвела к постели. Нгао легла на спину, глядя в потолок пустым взглядом. Эяо села в изголовье и, заведя руки Нгао ей за голову, крепко сжала запястья.
В хижину вошли Оуи и Миа. Снова что-то читая нараспев, Оуи высыпала в костер вторую порцию порошка. Новая волна сладкого дыма расплылась по хижине. Глубоко дыша, Нгао почувствовала, как слипаются глаза. Ее неудержимо клонило в сон.
Миа опустилась на пол в ногах Нгао, крепко держа ее щиколотки. Подошедшая Оуи склонилась над распростертой на постели сиху. Ничего этого Нгао уже не видела.
Нуо не находил себе места, беспокойно ходя мимо своей хижины из стороны в сторону. Олан сидел на камне у входа. Из хижины Олана доносилось пение Оуи, и больше ничего не было слышно.
– Пусть Нуо успокоится, – проговорил сын Нома. – Нуо не переживал, когда обряд проходила Эяо.
– Карамы с рождения готовят детей к обряду, – ответил сын Сиума. – Нгао сиху и ничего не знает об обрядах карамов. Дочь Тхена испугана. Надо было подождать, когда Нгао привыкнет и перестанет бояться.
– Нгао не может жить с карамами, пока не пройдет обряд. Сладкий дым не даст Нгао испугаться. Дочь Тхена уснет и ничего не почувствует.
Из хижины вышли Миа и Эяо. Нуо и Олан подождали, пока выйдет Оуи, и подошли к ним.
– Как Нгао? – встревожено спросил сын Сиума.
– Пусть Нуо не переживает, – ответила Оуи. – Дочь Тхена здорова и сможет родить много детей. Нгао будет спать до утра. Три дня мужчины не должны подходить к хижине. Эяо позаботится о дочери Тхена.
– Олана выселили на улицу, – буркнул Олан.
– Сын Нома назвал Нгао сестрой, – пожала плечами Оуи.
Нуо и Олан вернулись в хижину Нуо. Оуи и Эяо ушли в хижину вождя, Миа вернулась к мужу. Оуи переоделась в специально приготовленную для такого случая шкуру и отправилась на плот закончить обряд.
Проснулась Нгао только на следующий день. Пытаясь сообразить, где она и что случилось, дочь Тхена обвела хижину пустым взглядом. Все плыло перед глазами. Отяжелевшую голову невозможно было оторвать от постели.
Нгао медленно перевернулась на бок и, почувствовав легкую боль, вспомнила о проведенном обряде. Действительно ничего страшного не произошло. По крайней мере, она почти ничего не помнила.