В башне (Рославлев) - страница 11

На первую страницу
В сердце твердил я беспечен и рад:
— «Было не раз и не раз будет вновь».
Ложь многоликая, пестрая ложь
Пляшет, хохочет, рыдает, клянет.
Каждый на вздорную куклу похож,
В каждом пружина и хитрый завод.
Кто-то завел и забыл навсегда.
Вечно, бесцельно, — вперед и назад,
Эти сломались, другим череда,
Ловко придумано: «жизнь автомат»…
Ложь двухсторонняя, цельная ложь,
Маска под маской и так без конца.
Тщетно, безумец, их все не сорвешь.
Если б сорвал — не увидел лица…
Лгите же смело, уставшие жить,
Каждый солгал уже тем, что живет…
Правды не выдумать, лжи не убить,
— «Рыцарь мой добрый, слепой Дон-Кихот»!

Семь

Вновь городом туманным
Я шел и звук шагов
Был не моим и странным
В тиши пустых домов.
Свершивши роковое,
Все умерло давно,
И солнце, как большое,
Кровавое пятно.
Уж гаснул свет упорный
Закатной полосы;
На площади соборной
Взглянул я на часы…
Шепнуло что-то: «Мимо»
Из улиц кралась темь;
А стрелка недвижимо
Показывала семь.
Невырыданной болью
И ужасом объят,
Взбежав на колокольню,
Ударил я в набат.

Женщинам

Много вас было, даривших весну,
Много вас было, ласкавших, томивших,
Вдруг отдававшихся яркому сну
И за измену изменой плативших.
Бросил я смятые ваши цветы
И, вдохновенный, иду без дороги,
В край вечно-юной, иной красоты,
В край, где смеются лучистые боги.
Вы, увлекавшие в тьму наготой,
Вы, научавшие темным шептаньем,
Если б вы знали, что я, вам чужой,
Пьян был не вами, а вечным исканьем.
Ваши тела — гордо пройденный мост.
Каждое было сладчайшею пыткой,
Чувствовать тело и быть выше звезд,
Быть необъятным и липнуть улиткой.

Евин змей

Беги, беги от искушенья,
Он дьявол в маске — Евин-Змей,
Сейчас он вкрадчивей смиренья,
Но чем желанней, тем смелей.
Его глаза, как два сапфира
Цвет неба, но и небо лжет,
С ним радость солнечного пира,
Но солнце… солнце в тьму ведет.
Беги, беги от искушенья,
Не тело, нет, твоя мечта
Пусть будет каждое мгновенье,
Как ризы ангела, чиста.

Пилигрим

День зноен; жаждою томим,
Об острия изранив ноги,
Прилег усталый пилигрим
На жаркий камень у дороги.
Когда б забыть и отдохнуть!
Но боль души необорима.
В путь искупленья, долгий путь,
Влечет всечасно пилигрима.
Вздохнул и встал. Опять костыль
Стучит уныло по дороге,
Как душит каменная пыль,
Как тяжело ступают ноги.

Виктору Гофману

На время смолкший, временно унылый,
Ты скрытно молишься надзвездной тишине,
Чтоб вновь запеть с удвоенною силой,
Чтоб вновь запеть о безрассудном дне.
Заране шлю привет твоей весне,
Хочу следить полет твой огнекрылый,
Тебя я понял, ты стал ближе мне,
На время смолкший, временно унылый.

Толпа

Сегодня Цезарь, завтра сын народа,
Палач и вождь… толпа — всегда толпа.
Следующая страница