Без слёз (Дэви) - страница 3

Перед тем, как сесть в кар, Руни обнял Наиля и, наконец, нашел слова — какие обычно говорил отец, уходя на работу:

— Не вешай нос! Живы будем — не помрем!

А потом смотрел из взлетающего кара на маленькую беспомощную фигурку, и переживал… не оттого, что летел в неизвестность, а оттого, что некому теперь позаботиться о любимом мужчине отца…

* * *

Дальше был медицинский центр и мерное жужжание приборов — «белые мантии» тщательно обследовали его, куда более тщательно, чем когда в школу принимали. Результаты обследования потом показали двоим военным в черно-серой форме. Те остались довольны, одобрительно цокали языками. Один из них подошел к Руни, весело спросил:

— Эй, молчун, ты хоть говорить-то умеешь?

— Да, шаид.

— Может, просто боишься?

— Нет, шаид.

Руни говорил правду, как и всегда. Он понимал, что эти черно-серые заберут его с собой, что он станет солдатом. Что в этом страшного? Солдаты погибают на войне. Шахтеры погибают в шахте. Смерть всегда смерть. Боишься или нет — что будет, то и будет. «Ценить надо то, что есть сейчас!» — так говорил отец. А сейчас у Руни ничего не было. Только память…

…Молчаливый угрюмый мальчик спокойно шагал по плацу учебного центра, глядя себе под ноги и не испытывая ни малейшего желания осмотреться. Он и так знал, что увидит вокруг. Серое. Он сгущалось, обступало корпусами учебных классов и казарм…

* * *

Их было несколько десятков. Примерно одного возраста. Многие не по годам рослые и крепкие, как Руни, должно быть, одна и та же «физио-программа». Но были и такие, в чьей внешности не было заметно ни следа применения «ф-про» — мальчишки как мальчишки. Некоторые молчали — спокойно или подавленно — но большинство что-то выспрашивали, возбужденно обменивались впечатлениями и предположениями. Множество голосов создавали такой гвалт, что Руни раздраженно морщился.

Наконец, пришли офицеры-преподаватели, и шум смолк. Мальчишек разбили на группы и начали «приводить в порядок». Сначала они помылись в душе, потом всем выдали форму, отобрав прежнюю одежду, а потом повели стричься — оставляя на голове только короткий ежик. И тут произошел первый инцидент. Пока Руни спокойно дожидался своей очереди, в коридор выбежал мальчишка с длинными кудрявыми волосами, который, как сразу стало ясно, отчаянно не желал стричься.

— Пошли в жопу!!! — орал строптивец, отбиваясь аж от двух дюжих работников центра. — Суки! Бляди! Уроды вонючие!!! Отвяньте!!!

И прочее в том же духе…

Руни оторопел. Отец так не ругался, даже когда ему на ногу упал ящик с инструментами. Да и вообще — большинство этих ругательств Руни и слышать-то никогда не доводилось, и значение было не знакомо…