Сначала я относился к нему с некоторым предубеждением: он был молод и, мне казалось, как криминалист недостаточно опытен. Потом, внимательно присмотревшись к нему и к его работе, я убедился в своей ошибке. Вот почему, когда возникли эти дела, я, не колеблясь, дал их Александру Александровичу.
Александр, или как мы его попросту называли — Саша, прекрасно знал теорию следственных действий и творчески применял на практике свои знания по криминалистике. Под стать ему был и сотрудник уголовного розыска — веселый, жизнерадостный, быстрый в своих решениях и отлично освоивший все премудрости сыска Федор Ефремович Закржевский.
Делом, о котором идет речь, они занимались с каким-то особым творческим вдохновением, не считаясь со временем и настроением. Их видели вместе всюду: в Петрозаводске и Риге, Киеве и Москве, Ульяновске и Харькове. Дела — сложные. Но трупов не нашли. А в том, что исчезнувшие убиты, никто не сомневался. Проведено было очень много следственных действий. Использовалось все, что знала тактика, техника и методика следствия. Появились целые тома протоколов и других официальных бумаг. Каждую неделю мы собирались и обсуждали ход следствия. Но все, увы, тщетно.
Как-то рано утром, придя на работу, я стоял у окна, мимо которого спешили на работу люди. В голову приходили чисто профессиональные мысли… А, может, среди них шагает и преступник, совершивший убийство? Он на свободе, среди нас, а мы не знаем его, не знаем потому, что работаем плохо. А кто ему помешает совершить еще какое-нибудь преступление? Нет! Мы должны знать и мы будем знать, кто это сделал…
— К вам можно?
— Заходите, друзья. Что нового?
— Сегодня получена телеграмма из областного управления МООП из города Н. Там в колонии несовершеннолетних преступников трое парней, уроженцы здешних мест, пришли с повинной к начальнику колонии и признались, что совершили в нашем городе два убийства. Надо срочно вылететь туда и разобраться на месте, — закончил свое сообщение Александр Александрович.
— Согласен. Сегодня же вылетайте.
Я ждал вестей из города Н. с исключительным волнением. Через два дня самолет доставил Чепурного, Закржевского и троих парней.
— Рассказывают все они подробно и очень убедительно. Расхождений в их показаниях почти нет, за исключением отдельных деталей. Но прошло ведь уже порядочно времени, могли и запамятовать, — докладывали мне Чепурной и Закржевский.
— Какие же это расхождения?
— Один из парней по фамилии Черный в момент совершения преступления был в отпуске и ездил с родителями в Одессу к родственникам. Мы уже вызывали мать Черного; она категорически утверждает, что сын был с ними в Одессе вплоть до сентября, до начала учебного года, а преступление совершено 25 августа.