Шавлак шел к линии фронта. Попал в воронку. Не успел подняться, как на него навалилось несколько человек. Это были немцы. Избив Шавлака, связали ему руки и повели.
— Я уже был в плену, добровольно сдался, но потом меня захватили русские, был арестован, сбежал, — объяснил Шавлак в немецком штабе. Но ему не очень-то поверили и отправили в контрразведку. Там тоже не стали долго объясняться с ним. Допрашивающий лейтенант снова избил его, бил долго и жестоко. Весь в синяках и крови сидел под стражей в холодном сарае Шавлак. Его решили утром отвести на передовую линию, чтобы он выступил по радио с обращением к русским солдатам.
— Если хочешь служить великой Германии, выступишь по радио с призывом к своим — пусть бросают оружие и переходят на нашу сторону. Не выступишь — расстреляем, — сказал ему немец. — Речь твоя уже написана, на, читай, — добавил он.
Несколько раз Шавлак повторял «свою» речь, пока не заучил ее.
Его повели по ходам сообщения в землянку и приказали говорить. Шавлак начал неуверенно:
— Я, красноармеец Шавлак, уроженец Украины, добровольно перешел на сторону армии фюрера и обращаюсь к вам, мои земляки, с призывом… — но не успел он это сказать, как раздались несколько разрывов снарядов и блиндаж задрожал, земля посыпалась, Шавлак упал на землю.
Потом на попутной машине отправили Шавлака в тыл. «Там может пригодиться», — заметил немец. И не ошибся.
В гестапо не долго раздумывали над его судьбой. Как раз шел набор в полицию, куда никто из честных советских людей не шел добровольно. Шавлака зачислили на службу в полицию, сначала без оружия, а после выдали старую винтовку.
Так изменник Родины Шавлак оказался на службе у немецких захватчиков. Он жестоко расправлялся с советскими людьми, избивал до смерти, вешал.
Но конец все-таки наступил…
Это случилось темной ночью, когда все спали. В дом, где жил Шавлак, вошли трое; дверь почему-то именно в ту ночь оказалась открытой. Эту тайну знали только те, кто был подлинным хозяином этих мест — партизаны.
Трое бесшумно вошли в комнату Шавлака. Секунда, вторая — во рту подлеца кляп. Еще несколько секунд, и его уносят в лес. Еще некоторое время — и он в лагере партизан. Короткий суд. Скорый, но справедливый. А потом сухие звуки выстрелов.
С предателем было покончено.
Мне думается, что такая концовка вполне устроит моих терпеливых читателей.