Отрядный охотно, не отрывая глаз, слушал Дурсунова. Потом сказал:
— Вы, Дурсунов, так и ученика своего перепугаете.
— Не на пугливого напали, гражданин начальник, — заносчиво ответил я.
— Не в гонорах сейчас дело, — заметил Дурсунов. — Об учебе надо думать. И моя натура по-новому пошла, от кулака отказываться начал. До седин дожил, опомнился, что настоящий кулак — это коллектив.
Начальник отряда поднялся с места и обратился ко мне:
— Ну что ж, Пашаев, все решено, будете учиться мастерству. Желаю удачи.
Дурсунов поднялся с места вторым и, опустив свою тяжелую медвежью лапу на мое плечо, ласково сказал:
— Пошли, сынок. В трудовой колонии первое наказание — думай о своем будущем.
Пожалуй, этот разговор растопил в моем сердце обледеневшее недоверие к людям. Но конкретного результата из этого пока еще не вышло. Мотористом я не стал…
Когда мы с Дурсуновым вышли от начальника отряда, он остановился и протянул мне сигарету. Закурили. До моторного цеха шли молча.
…Посередине небольшого помещения стоял стенд. Наискосок к нему был прикреплен автомобильный двигатель. Вдоль стены, на широком низком верстаке лежали различные инструменты. По концам верстака были прикреплены тиски. Здесь всегда чувствовался плотный запах масла.
Дурсунов остановился у мотора и молча докурил сигарету. Потом бросил окурок под ноги. Тяжело растоптал его.
— Ты не обижайся. На своем веку без подручных я не работал. Когда людей в жизнь выпускал, за них потом краснеть не приходилось. Мало ли, что книжных знаний не имею! На ощупь, вслепую все внутренности мотора собрать сумею. У меня учеба не по-школьному. Я каждую чертовщину тебе понюхать дам. Когда сам рукой пощупаешь, что к чему разузнаешь, — все в голове уложится.
Дурсунов подошел к верстаку. Я молча приблизился.
— Ты хоть раз в жизни встречался с этими железками? Может, первый раз видишь? — спросил он.
— Не приходилось, — холодно признался я.
— Я тоже так полагал. Первое представление о нашем деле будешь иметь сегодня. Все, что видишь здесь, нужные для дела вещи. У хорошего хозяина всегда все в запасе бывает. В нашем деле без инструмента, как без рук. Мало ли что котелок соображает! Когда нет инструмента и руки не нужны. Пока запоминай, что перед глазами: вот торцовые, вот гаечные, вот накидные ключи, — видишь, разного размера? Вот ручник, отвертка, кусачки, плоскогубцы, дрель, райбер… У каждого своя профессия.
Дурсунов перечислял названия инструментов, перекладывая их с места на место. Потом подвел меня к стенду.
— Эту милую душу мотором называют, а по техническим законам двигателем кличут. Наши дела хирургическому делу родственны. К примеру, — цилиндры. Кто докажет, что это не сердце, а клапаны — не легкие? Они вдыхают и выдыхают.