— Ты тоже будешь дом караулить? — С детским упрямством спросил он Евгения.
Евгёний вздрогнул, а Славик не отводил от него счастливых глаз.
— Да что ты так смотришь на меня, сокол мой ясный! И я буду работать. А как же? Зачем же мне дом караулить?
Улыбка сошла с лица Евгения. Слово «караулить» резануло слух. Гнетущее прошлое вспыхнуло перед глазами. Но Славик отгонял его, качаясь на широких ладонях отца.
В самые юные годы Евгений был хищно затянут в преступную среду и вскоре, как розовая ветка, которую окутали колючками, стал высыхать от паразитического образа жизни.
Но умелые руки садовника, советские люди вовремя переместили увядающую ветку в плодородную почву. Корни не были повреждены. Розовый цвет снова обрел жизнь.
Евгений был счастлив, и не мог не вспомнить с благодарностью тех, кто вернул ему это счастье. В нем возродилась воля, она крепла и звала его к делу.
Всю дорогу, от дома до ворот вагоноремонтного завода, мысленно шел рядом с ним майор Везиров. Из-под густых его бровей на Мазурова испытующе и ободряюще в то же время смотрели умные, строгие глаза. Чуть подальше шагал Давид Захарович Мачаберидзе, дружески кивая Евгению. Все, все ему желали удачи…
Когда Евгений оказался на территории завода и удары кузнечного молота, гудение токарных и фрезерных станков, покряхтывание подъемных кранов наполнили его уши гулом, он почувствовал себя так, как будто только вернулся из отпуска, и все дело стало только за тем, чтобы отметиться в табельной.
…Мазурову не пришлось долго стоять в приемной директора. Спустя несколько минут он сидел напротив него и с нетерпением ожидал, когда тот закончит телефонный разговор.
Евгений не отрывал глаз от большого рябого носа директора, который как-то отрывисто говорил в телефон; от всей его грузной фигуры веяло холодной несговорчивостью…
— Я вынужден отнять несколько минут вашего времени, — обратился Мазуров к директору, после того, как тот перестал возмущаться «упрямством» какого-то работника. — Лет пять тому назад я работал на этом заводе, но потом был арестован за серьезное преступление.
— Покороче, молодой человек, я не судья и нечего оправдываться передо мной, и так своих хлопот полно.
— Я прошу, чтобы вы вновь приняли меня на работу, я токарь и еще…
Директор поднялся, энергично вытянул вперед руку с растопыренными пальцами и этим жестом прервал Евгения.
— Понимаю, понимаю. Еще плюс ко всему вы перевоспитались и осознали свою вину. Еще скажете, что очень любите наш коллектив?! — Насмешливая улыбка ширилась на директорском лице.
— Я хотел сказать, что здесь работает и моя жена, — продолжал Евгений, но директор снова прервал его.