Заканчивая эту запись, заставившую меня засидеться почти до утра, я с удивлением понял, что маленький разбойник, любивший представлять себя Натом Пинкертоном и Соколиным Глазом, оказывается, никуда не исчез, он просто дремал во мне эти двадцать пять лет, но сейчас проснулся и жаждет деятельности. Только бы ему не доиграться среди не очень-то любящих детские забавы взрослых!
****
Если дело так пойдет и дальше, у меня не останется времени для работы по моей основной специальности, а мой дневник превратится в приключенческий роман с продолжениями. Но шутки в сторону! Еще никогда моя жизнь не оказывалась такой сказочно-разнообразной и неожиданной, как в последние два дня. Свое сегодняшнее утро я начал со звонка в таинственную “Шабалу” и был несказанно удивлен тем, что мой звонок не только не удивил моего неизвестного абонента, но, судя по быстроте реакции, давно им ожидался. Во всяком случае, мой так и не представившийся собеседник сразу же пригласил меня посетить ближайшее заседание общества, которое должно было состояться сегодня вечером, и сообщил мне координаты местонахождения клуба.
…Когда я подъехал к вилле, в которой размещался клуб “Шабала”, площадка перед ней была уже тесно заставлена десятками самых разнообразных автомобилей - единственное свободное место оставалось рядом с бронированным кадиллаком, занимавшим явно привилегированную стоянку, поскольку ни одна из машин не перегораживала ему дорогу для возможного выезда. Я рискнул приткнуть свой фордик к роскошной машине и поспешил в клуб.
Седой смуглый слуга в чалме встретил меня на верхней ступеньке мраморной лестницы легким полупоклоном и выжидательно замешкался перед тяжелой медной дверью, но, увидев у меня в руках визитную карточку мистера Крэгстона, тут же широко распахнул ее и пропустил меня в холл, голубовато-синий от висевших на стенах картин с изображениями заснеженных вершин Гималаев.
—По лестнице вверх, мистер Брэдли - прошелестел мне на ухо слуга, и я, утопая в мягком ворсе дорогого ковра, неслышно поднялся в довольно просторный, полутемный зал, заполненный совершенно обычными людьми, часть которых с той или иной степенью ловкости пыталась сидеть в позе лотоса, а другие просто полулежали на мягких подушках, разбросанных по ковру. Прямо напротив входа, на небольшом возвышении, покрытом золотистым ковром, сидел полноватый индус в каком-то фантастическом восточном одеянии и в чалме с огромным тускло светящими рубином. Комната освещалась только свечами, создававшими приятный полумрак и распространявшими какой-то неизвестный мне аромат.