Но звонка мне пришлось ждать добрых три месяца. Десятки раз перебирая в мыслях события того вечера, я каждый раз натыкался на одну и ту же мелочь, заметить которую можно было только хорошо зная несколько утрированную нестеснительность моей Джейн. Одеваясь в тот вечер, она мягко, но настойчиво потребовала у меня:
- Отвернись, не смотри на меня, мне неудобно. Я еще не привыкла к тебе.
Отметить-то я это отметил, а понять смог только значительно позже, гораздо позже того самого звонка, которого я так долго ждал.
- Джон, ты не догадываешься, зачем я тебе позвонила? — спросила она сразу после первых приветствий.
- Наверное, чтобы сказать, что ты обо мне, наконец-то соскучилась, - чуточку обиженно ответил я ей.
- Ты помнишь наш последний вечер?
- Конечно, помню, могла бы об этом и не спрашивать.
- Так вот, у меня будет ребенок. Я думаю, тебя это не особенно расстроит, и ты поступишь, как настоящий джентльмен.
- Конечно, не расстроит, - как можно мягче и ласковее ответил я, - в общем-то, я даже рад этому. Ты ведь прекрасно знаешь, как я тебя люблю и хочу быть с тобой.
- Вот и прекрасно. Через полчаса я к тебе перееду.
Правда, такое необычное “признание в любви” было, пожалуй, слишком суховато даже для нашего сугубо рационального времени, но я был счастлив: я слишком любил её, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.
И только совсем недавно узнал, почему она так неожиданно захотела моей любви. В тот вечер, как оказалось, она окончательно поверила в то, что ее первый муж к ней уже никогда не вернется: у него родился долгожданный сын.
С тех пор прошло целых три года, у нас тоже родился сын, но и он и я, по-моему, не очень-то были нужны нашей жене и матери. Это, конечно, не относилось к получению от меня еженедельных кредитных карточек на продовольствие и марихуану. Последняя день ото дня все больше и больше начинала заменять Джейн не только семью, но и весь окружающий мир.
В состоянии тревожного полусна мысли мои поворачивались так же медленно, как и язык при разговоре, и я не успел оглянуться, как уже проскочила добрая половина времени, положенного мне на отдых. Сна же не было ни в одном глазу. Скорее всего, дело было в том, что коротенькая форменная курточка никак не могла защитить мои ноги от промозглого казарменного холода, сквозившего из отверстия в пуленепробиваемом стекле окна: кондиционер, закрывавший это отверстие, был еще вчера извлечен для какого-то внеочередного ремонта, да так и не возвращен до настоящего времени.
Плохо ли, хорошо ли, но возня с курткой и поглядывание на часы как-то отвлекло меня от не слишком-то приятных мыслей о “семейном уюте”, и мысли сами собой переключились на мою рабочую тематику.