Накладывание мази на ягодицы Стерлинга оказалось забавной кодой порки. Обычно стоически перенося боль, сейчас тот лежал на кровати, извивался, всхлипывал, стонал и даже один раз вскрикнул, жалуясь на щекотку, пока улыбка Оуэна не переросла в смех.
— Ты как маленький, — заявил он Стерлингу. — Хорошенький, конечно, но нытик. Мазь помогает синякам рассасываться.
— Она холодная и склизкая. — Тот перевернулся на бок и надул губы. О да, очень хорошенький. — И мне нравятся синяки.
— Минут пять любовался ими в зеркале ванной, да? — вздохнул Оуэн. Это не было предположением.
— По меньшей мере, — согласился Стерлинг, нисколечко не устыдившись. — Интересно, а до начала нового семестра они продержатся?
— Сомневаюсь. На тебе все быстро заживает. — Оуэн закрутил крышку и встал. — А теперь одевайся, пошли завтракать.
Они неторопливо ели яичницу с тостами и канталупой — последнее стало очередным поводом для жалоб Стерлинга.
— Сбалансированное питание очень полезно, — сообщил ему Оуэн.
— Я просто не люблю дыни, — сказал Стерлинг, хотя продолжил ее жевать. — И арбузы тоже. Не знаю почему — наверное, потому что у них такая странная консистенция.
Оуэн доел тост и заметил:
— Ты постоянно на что-нибудь жалуешься.
Стерлинг замер и задумался.
— В самом деле?
— Нет, я пошутил. — Просто надо было что-нибудь сказать.
— Нет, серьезно, я слишком много жалуюсь? Я знаю, что на лекциях это тебя раздражало. Я больше не буду, правда. — Стерлинг открыто смотрел на него.
— Стерлинг… — Оуэн нечасто чувствовал себя растерянным, но сейчас был один из этих редких моментов. — Я не собираюсь убеждать тебя, что ты не нервировал меня на лекциях, потому что мы оба знаем, что это неправда, и ты, конечно, нередко делал это нарочно, но, нет, я не считаю, что ты слишком много жалуешься. Это было глупое замечание с моей стороны; я просто пошутил, вот и все. Не обращай внимания. Ты нравишься мне таким, какой есть. — Он махнул рукой на остатки дыни. — Доешь или оставь. Как хочешь. В холодильнике должна была остаться малина, может, она нравится тебе больше.
— Да нет, не надо, — сказал Стерлинг. — Я тоже сморозил глупость. Это всего лишь дыня — ты же не просишь меня есть фасоль или окру, или что-нибудь действительно отвратное. — Он слегка улыбнулся, похоже, чувство юмора наконец вернулось к нему. — Кстати, я ненавижу окру.
— Я догадался, — кивнул Оуэн. — Я тоже не особо ее люблю. И еще не перевариваю цветную капусту.
Стерлинг оставил последний кусочек дыни нетронутым и выпрямился на стуле.
— А что ты любишь? Ну, то есть какая твоя любимая еда?