— …Днем фашисты ездят. — Пришедший говорил шепотом, но, скорее всего, просто чтобы не шуметь, а не скрывая тему разговора от окружающих. — Вчера проехали четыре группы: утром – бронетранспортер и два грузовика, ближе к обеду – три грузовика, и под вечер – по два грузовика. Перед каждой – мотоцикл.
— А в машинах шо было? — Это уже Митрофаныч.
— В основном немцы. А что в тех, которые под вечер ехали, — не рассмотрели. Но вроде немцы там тоже были. Слышали, как смеются, суки.
— Ладно, — после минутного молчания прошептал Митрофаныч. — Ваську ты де оставил?
— Он задержался там. Скоро должен быть.
— А машины откуда ехали?
— Днем – по-разному. А те, что под вечер, — все с запада.
— Хорошо. Как придет – отдыхайте. А утром посмотрим, шо там можно сделать.
Наутро Митрофаныч собрал всех и огласил планы на сегодня:
— Значит, так, ребятки, дорога, на которой засаду будем ставить, где-то в полуверсте отсюда. Так шо – не шуметь. Пойдем под вечер, чтобы ночью уходить. Ночью-то немец в лес не сунется. Сейчас все тихо сидим тут, а я с ребятами, — он кивнул на двоих присоединившихся ночью к отряду, — и Валентин Санычем пойду посмотрю, что там и как.
Не дождавшись вопросов и предложений, Митрофаныч в сопровождении указанных бойцов скрылся в лесу.
Днем мне было откровенно скучно. Я взял у кого-то кусок лепешки и позавтракал, запивая сухой хлеб водой из фляги. Немного полежал, пытаясь уснуть, но на этот раз сон не шел. Потом разрядил карабин, попытался снова зарядить его из обоймы. Получилось только с третьей попытки. Снова разрядил, вытащил затвор, поставил его на место, зарядил… Набил снова опустошенную планку обоймы. Потом достал из мешка и разобрал взрыватели М-50, которые прихватил для 50-миллиметровых мин. Выбросил всю механику, оставив только заряд детонатора и капсюль. Ударники и пружины сложил в карман. Снова полежал… В общем, убивал время как мог. Очень не хватало сигарет. Хотя я не заметил, чтобы в нашей группе хоть кто-то курил. Или здесь собрались одни некурящие, или ни у кого тоже не было табака, или не курили в целях маскировки.
Митрофаныч вернулся, когда солнце уже начало свой путь к западу. Вместе с ним пришел и старшина. Двух разведчиков, с которыми они ушли, видно не было.
— Подъем, ребятки! — скомандовал Митрофаныч. — Идем тихо.
Все поднялись, похватали оружие и мешки. Оглядев группу и убедившись, что все в порядке, Митрофаныч без слов развернулся и пошел в лес. Старшина подобрал свой мешок, оставленный утром на поляне, и зашагал рядом со мной. Никто не разговаривал. Все старались шуметь как можно меньше.