А что, если подбросить из другого гнезда куколок? Зачуяв чужой запах, солдаты, выражая тревогу, раскрыв челюсти, ударяют ими по пню. Но, видимо, запах куколок пересиливает враждебное чувство к запаху чужаков, и после долгого ощупывания усиками нашего подношения его бережно уносят в муравейник.
Может быть, куколок потом съедят? Подбросим куколку, слегка проколотую иглой. Вокруг нее собирается несколько муравьев. Нет, раненая куколка не нужна, а детей в этом государстве не принято пожирать. Куколку относят подальше и бросают.
Теперь мы ставим главный эксперимент. К большому еловому пню, заселенному муравьями, сверху привязываем выпиленный кусок пня другого муравейника. В нем притаилось множество муравьев древоточцев. Что теперь будет?
Робко и неуверенно выползают чужие муравьи из своего укрытия, некоторые пытаются спуститься на землю. Вокруг их убежища медленно расхаживают солдаты-хозяева. Они как будто в недоумении от неожиданного появления пришельцев.
Остаток дня проходит без следов какого-либо недоброжелательства. Но муравьи-хозяева стали какие-то настороженные и, сталкиваясь друг с другом, подолгу размахивают усиками. Потом хозяева скрываются в своем жилище, и ночью только головы крупных солдат виднеются во входах.
Утром пень кажется необитаемым, и только пришельцы бродят по своему кусочку, иногда забираются на большой пень, возвращаются обратно. Что же с муравьями-хозяевами, чем они заняты?
Когда солнечные лучи осветили ущелье и упали на большой старый еловый пень, со всех его ходов стали поспешно выбираться мелкие рабочие, степенно, не торопясь выползать большеголовые солдаты. Пень закопошился от множества его жителей, быть может, их никогда не появлялось столько сразу на его поверхности. Поведение рабочих было необычным: подбегая к солдатам и друг к другу, они мелко вздрагивали и вибрировали головой. Движения рабочих становились все быстрее и быстрее, вздрагивание головой все чаще. Медлительные солдаты, будто очнувшись, тоже затрясли головами.
Возбуждение росло. Вот несколько солдат-хозяев поволокли из куска чужого муравейника робкую крылатую самку. За несколько минут у нее отгрызли большие прекрасные крылья, затем откусили брюшко и отделили голову от груди. Останки крылатой самки упали вниз, к основанию пня. Расправа над самкой послужила как бы сигналом к свирепому побоищу. Весь пень покрылся дерущимися муравьями, и было их так много, что стало трудно определить, где хозяева, а где пришельцы.
Потом все стало ясным. В побоище принимали участие только хозяева-солдаты, тогда как невольные пришельцы страдали все: и самки, и самцы, и рабочие, и солдаты. С особенным рвением и в первую очередь хозяева истребляли чужих крылатых самок и самцов. Исход битвы в каждой группе дерущихся решался простым перевесом сил: к двум дерущимся всегда подоспевали другие, растягивали противника во все стороны за ноги и за усики, отгрызали брюшко, а затем голову. Голова казненного, отделенная от туловища и прицепившаяся мертвой хваткой к противнику, продолжала на нем висеть. Вскоре немало солдат щеголяло такими трофеями.