– А что же? Я думаю – пусть поедут… Мама, широко раскрыв глаза, сказала:
– Да ты что? Да ведь…
– Пойдите-ка, чай, что ли организуйте, а то я вижу, что ужина мне не видать. – сказал папа Ксеничке с Наташей и плотно прикрыл дверь в комнату.
Они сидели на кухне тихо, как мышки, уже и чай был давно готов, а они все ждали, унылые. Ксеничка все открывала и закрывала крышку на стеклянной сахарнице, а Наташка шмыгала носом и вертела чайную ложечку – но тут из комнаты наконец-то вышла мама и строго сказала:
– Вообще-то о таких вещах нужно говорить заранее… Вот я совершенно не представляю, что ты, Ксения, собираешься на эту дачу надевать. – и они бросились ей на шею с радостным визгом, а потом повисли на Ксеничкином папе, и он, деланно сердясь, проворчал:
– Ну-ка, не пищите, а то передумаем – и они тут же отскочили обратно к столу, сделав самый скромнейший и спокойнейший вид…
* * *
…Волосы мама ей накрутила на тряпочки – хотя она сначала хотела, конечно, прическу валиком, но получилось тоже просто здорово. Берет, конечно, тоже пришлось надеть, но для себя Ксеничка решила, что как только они заедут за угол, тут же она его снимет, а то что же получается – зачем она тогда волосы накручивала?
Машину она выглядывала, выбегая во двор и под арку, с самого утра, но все равно прозевала, когда они подъехали, и Наташка снова нетерпеливо позвонила ей в двери, и снова барабанила – чуть ли не ногой. К счастью, у Наташки оказался точно такой же маленький фибровый чемоданчик-а то Ксеничка чуть не расплакалась вечером, когда мама сложила ей туда вещи. Почему-то ей казалось, что она будет выглядеть как дурочка с этим чемоданом, будто не на сутки ехала, а чуть не на год… Пожилой лысоватый шофер в овчинной безрукавке подсаживал их на откинутый задний борт грузовика, а один из Джековых друзей – долговязый, в очках и пиджаке в полоску «с плечами» – подавал им руку и тоже помогал забираться в кузов. Когда подсаживали Наташку, она взвизгнула – ой, только не щекотитесь! – и чуть не свалилась с борта обратно, но ее все же втащили мальчишки – тот худощавый и второй, который был ниже и коренастее. Джекова домработница высунулась из кабины грузовика на Наташкин визг и заторопила их:
– Поехали уж, хватит баловаться.
Мама помахала Ксеничке рукой, и, едва они с Наташкой успели плюхнуться на стоящую в кузове какую-то обтянутую кожей кушетку, где уже сидела эта вредина Татка, как машина резко тронулась с места.
– Держитесь крепче! – только и воскликнула мама, и они поехали.
Берет был стянут, растрепавшиеся ветром волосы мазнули по лицу сидевшего рядом на плетеном коробе долговязого очкарика, что помогал им забраться в машину – Ксеничка мгновенно смутилась, а у задетого ее волосами мальчишки покраснели уши – он тоже смутился. Но тут Джек представил им своих товарищей – очкарик оказался Валерой, а второй, полный, стриженный под полубокс, Игорем или, как тут же уточнил Джек, «можно просто Вэл и Джо». Машину трясло на ухабах, мальчишки не подавали виду и держались за борта, а они с Таткой и Наташкой то и дело валились друг на друга, хорошо хоть сидеть было мягко. Сидевшей посередине Наташке было совершенно не за что держаться, и она то и дело визжала – ой, держите меня! – и так они и ехали, ойкая и хохоча…