— Мой сын!
Он глубоко ощущал свою утрату, чувствовал себя так, будто ему причинили непоправимое зло. Охваченный паникой, Джейсон включил свет. Пустое место Бренвен на кровати смеялось над ним. Он сорвал с ее постели простыни, схватил подушку и бил ею о спинку кровати до тех пор, пока из нее не полетели перья. Его глаза невыносимо жгло, а звук собственного тяжелого дыхания болезненным шумом отзывался в голове. Он почти ощущал торжество и ликование, его несло на гребне неистового гнева, и почти обезумевшая память переключилась на одно из недавних воспоминаний. Туда, где его окружала сила, которая была даже больше, чем этот его всепоглощающий гнев. Дыхание Джейсона замедлилось, глаза уставились в одну точку, как в трансе, и он начал вспоминать: большая комната, потолок и углы которой находились в тени, а в центре комнаты, на стульях, похожих на троны, сидят кружком люди в странных костюмах — длинные, серые, с металлическим отблеском балахоны с капюшонами, под которыми спрятаны их лица. И он сам в центре, чувствующий себя неприятно уязвимым, потому что был обнаженным под гораздо более простым балахоном и у него не было капюшона, под которым он мог бы спрятаться. Сначала он подумал, что каким-то образом совершил глупую ошибку, что эта группа — ради которой он три месяца выворачивался наизнанку — была не более чем какой-то смешной культ. Он поехал в Европу и организовал «исчезновение» торговца бриллиантами в процессе разорения слишком либерального управляющего одной из южноафриканских алмазных шахт. И эта шайка клоунов была его вознаграждением? Предполагалось, что он будет взволнован этим? И не только взволнован, но и должен будет поклясться в своей преданности?
Он хотел рассмеяться в их невидимые лица, но не смог; хотел развернуться и уйти, но тоже не смог; хотел вежливо поблагодарить, но слова не подчинялись ему. Вместо этого Джейсон почувствовал, что какая-то невидимая сила притягивает его в центр этого круга, хотя никто из них не шевельнул даже пальцем, и услышал, как он автоматически, не задумываясь, отвечает на их вопросы, как будто бы они обладали возможностью извлекать слова прямо из его сознания. Скоро, очень скоро Джейсон решил, что они вовсе не являются кучкой шутов, и он был рад тому, что они подчинили себе его ноги и контролировали его язык, потому что они на самом деле польстили ему!
Да, они похвалили его работу и затем продемонстрировали свою силу. Когда они собирали свою силу или генерировали ее — или что они там с ней делали — Джейсон почувствовал, что она похожа на поднимающуюся волну знакомого ему гнева. Только в тысячу, тысячу раз сильнее. Они обладали властью над жизнью и смертью: слуга ввел в комнату небольшую белую лошадку, изящное животное с грациозным изгибом шеи и блестящими глазами, и привязал ее к железному кольцу, которое служило ручкой двери. От людей, сидевших вокруг Джейсона, немо стоявшего в центре, потому что ему было некуда идти, доносился глухой стук создаваемой ими энергии. В комнате стало одновременно теплее и темнее; лошадь начала бить копытом и метаться, а затем стала пятиться назад. Сидевшие в кругу одновременно поднялись на ноги, и их вибрирующая мощь, как черное дрожащее облако, поднялась вместе с ними. Волосы Джейсона потрескивали, как от статического электричества; короткие волоски на руках и ногах стояли дыбом, а голова почти нестерпимо болела. До сегодняшнего дня он так и не понял, услышал ли он на самом деле или просто почувствовал сознанием единственное слово: умри.