— Ты боишься его. Почему?
— Он ужасно сердится, если меня не оказывается там, где он ожидает меня найти. Это не то, что ты думаешь, но я должна ехать! Пожалуйста!
Уилл убрал руки, и она тут же поднялась и выбежала из кухни. Он догнал ее уже в прихожей. Молодая женщина стояла, дрожа, как пойманный в капкан зверек, лихорадочно вертя головой из стороны в сторону.
— Я… я не знаю, где твой автомобиль!
Ее паника поразила Уилла. Он знал ее во многих настроениях, но никогда не видел ничего подобного. Ему не приходило в голову, что причиной был не страх перед мужем, а все те новые ощущения, которые ей довелось пережить в последние часы. Он заставил ее отбросить ту отстраненность, которая была единственной защитой против чувств, с которым она пыталась справиться. Уилл подавил в себе тревогу и твердо взял ее за руку.
— Машина позади дома. Ты немного поторопилась, вот и все. Нам нужно выйти через двери на кухне.
Они попали в час пик. Автомобиль еле полз; Бренвен застыла, напряженно выпрямившись, и только ремень безопасности мешал ей сесть на самый краешек сиденья. Внезапно она повернулась к нему:
— Я знаю теперь, где мы, и остальную часть пути быстрее пройду сама. Я выйду здесь. До свидания, Уилл.
Уилл в душе простонал. Как раз сейчас он собирался облечь свои мысли в убедительную речь о том, что им действительно нужно поговорить, и «нет» в качестве ответа его не устроит. Но она отстегнула ремень и вышла из машины так быстро, что он только и успел сказать:
— Я позвоню!
В этот момент дверца машины захлопнулась, и он вовсе не был уверен, что она услышала его.
Темнота опустилась внезапно, как будто бы кто-то набросил на землю черное покрывало. Бренвен проехала через Арлингтон, затем к Манассасу и дальше. Она вся дрожала, ее буквально трясло, и позади уже осталось много миль, прежде чем она успокоилась достаточно, чтобы понять, что эта дрожь была не только внешней, но и внутренней. Ей было зябко. Воздух в машине был очень холодным. Она включила обогреватель и тут же почувствовала себя лучше.
Бренвен была цельной натурой, и сама — пусть неосознанно — придавала этому огромное значение. Разрушение этой целостности было для нее равносильно катастрофе. Поэтому она не могла наслаждаться своим коротким, неожиданным счастьем с Уиллом. Точно так же, как земля вокруг была укрыта темнотой, Бренвен восстанавливала собственное покрывало внутреннего молчания. Ради Уилла она отбросила его, когда он попросил об этом, и это чуть было не привело к ужасным последствиям. Сейчас она снова пыталась окружить себя тишиной. Даже если бы эта тишина была могильным саваном, она все равно поступила бы точно так же, потому что это была самая сильная защита ее внутреннего «я».