— Я бы сказал, что телевизор в спальне включен слишком громко, — спокойно ответил Рон и задумчиво посмотрел на невесту. — Но ты же не закричала, правда?
Патрисия сама удивлялась, почему она этого не сделала. Надо было проверить, действительно ли дверь заперта. Но сейчас это не имело никакого значения.
За устрицами последовали великолепные омары с овощами и хрустящими булочками. Десертом служили консервированные вишни со взбитыми сливками. Когда очередь дошла до кофе, чувство умиротворения переполнило Пат.
Очевидно, удовлетворение было написано на ее лице, потому что Рон смотрел на нее, самодовольно улыбаясь.
— Романтическая обстановка и прекрасная еда — чудесные лекарства.
Пат, раздраженная своим благостным оцепенением, в то время когда ей следовало подумать, как ускользнуть из этого заточения, резко бросила:
— Они вряд ли могут вылечить отсутствие уважения или доверия.
Взгляд его темных глаз был полон укора.
— Мне кажется, сегодня я предупредителен во всех отношениях.
— Я не это имела в виду, — возразила Пат, густо покраснев от намека. — Речь о том, как ты заманил меня сюда, а потом не позволил уйти. Ты не ошибался: будь у меня хоть малейшая возможность, я бы сбежала.
Ответом ей послужила не покидающая его усмешка.
— Обманщица. Ты могла бы уйти в любой момент. Я даже пообещал не заниматься с тобой любовью, пока ты сама об этом не попросишь. Вряд ли можно назвать это принуждением.
Зная, что он прав, Пат еще сильнее осуждала себя.
— Все равно, не по-джентльменски воспользоваться своей большой опытностью, — она особо выделила последнее слово, — чтобы так мною манипулировать.
Брови маэстро поползли вверх в такой гримасе, словно он взял самую высокую ноту.
— Мне показалось, что ты была вполне готова к подобным экспромтам.
— Они мне были ненавистны каждую минуту.
— Правда?
Прежде чем она успела понять, что происходит, Рон обошел столик и взял невесту на руки, легко подняв со стула. Салфетка Пат скользнула на пол, и, только ухватив полотенце, в которое она была закутана, ей удалось удержать его на себе.
— Что ты делаешь?
— Еще немного манипуляций, — улыбнулся жених, — поскольку это — лучший способ договориться с тобой.
Напрасно она била его по плечам и брыкалась, с таким же успехом этого можно было и не делать.
— С тобой нельзя по-хорошему, — бросила она ему, стараясь не обращать внимания на то, как предательски дрожало от возбуждения ее тело.
Не хочет она снова заниматься с ним любовью. Разве пять прошедших лет не отучили ее от него? Кажется, нет! В потаенной глубине души она пыталась представить, как когда-то он с любовью и нежностью прикасался к ней. От этого на глаза навернулись слезы.